— Ты с ума сошёл, да? — заключила я, подходя к его автомобилю. Меня переполняло желание высказать ему всё, что думаю о нём и о его неадекватных поступках, но вовремя прикусила язык, уставившись в его глаза, полные, нет, не безумия, как это показалось мне изначально, а чего-то другого, всеобъемлющего и всепоглощающего. Он припарковался прямо под фонарём, который позволял мне рассмотреть каждый оттенок карего бархата.
— Ты не шутила, — с трудом выдавил из себя Лёшка.
Ещё не понимала, что он имеет в виду. Но уже предчувствовала, что сейчас всё изменится раз и навсегда.
— Альбина, ты не шутила, да, когда говорила о том, что это мои дети?!
Обмерла. Испугавшись — его, себя, правды. Думала, что готова, а потом поняла, что невозможно быть готовой вот к этому “мои дети”.
Единственное, что смогла, так это утвердительно моргнуть, вернее, зажмуриться, но пауза вышла настолько длительной, что я просто не выдержала, резко распахнув веки. Лёшка во все глаза смотрел на меня и не дышал. А потом будто бы сорвался и, заорав на весь двор, с размаху двинул по капоту своей же машины, оставив там вмятину. Вмятину! Оставалось только радоваться, что это был металл, а не моя голова. Впрочем, может быть, это даже хорошо, что с высокой долей вероятности я того… беременна, ведь их, как известно, бить нельзя. Оставалось только напомнить об этом Орлову. Но выражение его лица было настолько диким, что открывать рот было… страшно.
Поэтому я просто молчала, обхватив себя руками и закусив нижнюю губу, пока Орлов наворачивал гневные круги вокруг меня и машины, периодически с чувством пиная бедное авто. Надо будет потом ему хорошее СТО найти (авто, не Лёшке), считайте, оно мне жизнь спасло.
Наконец-то Орлов перебесился, а я даже не успела сгрызть свою губу в кровь, и грозной тенью навис надо мной, то открывая, то закрывая рот и явно не представляя, что здесь можно сказать. Я тоже не знала, поэтому решила включить в себе режим “Таисия”, которая в критических ситуациях была верна двум правилам: 1) Улыбаемся и 2) Машем. Именно это я попыталась изобразить на своём лице, получилось… несколько натянуто. Ну не хватило мне Тасиной уверенности в собственной непогрешимости, да и Лёха, всё же обретший способность говорить, буквально рявкнул на меня:
— Ты издеваешься?!
Поспешно затрясла головой, сделав круглые глаза. Наверное, такая реакция на мои признания должна была меня как минимум оскорбить, если бы не нюансы: никаких признаний, по сути, не было, да и ещё неизвестно, как я бы сама повела себя на его месте, узнай, что у меня двое готовых детей и третий на подходе. Хотя, будем честны, про третьего он знал, и тут я ничегошеньки не скрывала, я вообще узнала с ним в один день!