Мужчины переглянулись, но сказать ничего не успели. Альвийка вернулась обратно:
— Что ж, наверное, это разумно. Риск слишком велик.
— Слава Велесу, мозги остались при ней! — тихо заметил Радомир рыжему волхву.
Огнеяра лишь глянула на него, дав понять, что услышала. Грустно улыбнулась:
— У вас серьёзное задание, а мы и так много времени потеряли. Поэтому поступим по-другому: вы едете на юг, ищите меч Перуна, а я остаюсь здесь.
— И что собираешься делать? — зло поинтересовался Радомир.
— Придумаю что-нибудь, — туманно пообещала девушка и пожелала перед тем, как выйти из комнаты. — Лан, Радомир, удачи вам! Пусть звёзды озаряют ваш путь!
Миконец с тяжёлым вздохом упёрся руками в крышку стола, потом глянул на побледневшего товарища:
— Что делать будем?
— Сначала остановим эту дуру, а потом будем спасать дроу, чтоб его…
…
За окном была глубокая ночь, а они всё не расходились, планируя спасение альва.
— Его можно попытаться вытащить накануне отъезда, — Радомир размял затёкшую шею, — когда городская охрана уже расслабиться, а нанятая хозяином цирка ещё не приступит к обязанностям.
— И никакой магии, — напомнила всем Огнеяра.
— Без ворожбы тяжеловато будет, — вздохнул миконец.
— Если сработают маяки, городские ворота будут закрыты и начнутся облавы, — Радомир выразительно глянул на товарища.
Альвийка ненадолго задумалась.
— Но если ворожить будет дроу и сработает маяк… вряд ли начнётся такой переполох. Правда?
— Это ты к чему?
Видунья неуверенно улыбнулась:
— Пока не знаю точно, но мысль мне нравится.
Они ещё долго обсуждали детали, спорили, даже шутили. Огнеяра загорелась идеей спасения пленника и словно ожила. А вот Володарович был не очень весел: слишком многое в их плане было подвязано на удачу. В таких делах он предпочитал холодный расчёт.
Но днём именно Радомир потянулся на площадь, где развлекался городской люд. Неторопливо прошёлся по шатрам и, наконец, остановился перед клеткой. Выслушал насмешливую речь зазывалы, язвительные реплики многочисленных зрителей. Цирк был в городе второй день. Кто хотел посмотреть на дроу, уже сделал это. Теперь, чтобы привлечь народ, возле клетки стоял специальный человек, который длинной палкой тыкал и бил пленника. Счастливая толпа радостно улюлюкала, когда удар достигал цели и, наоборот, подвывала, если альв успевал отступить или уклониться. Володарович дождался, когда в мужчину полетят камни, подгнившая брюква, и метко бросил деревянный обрубок. Заметил, как напрягся альв, увидев колодку, и вернулся в корчму.
Вечером, когда площадь опустела, пленник забился в угол клетки и, дождавшись подходящего момента, вытащил припрятанную деревяшку. В темноте дроу видел прекрасно, несмотря на то, что проклятые смертные заставляли его стоять под солнечными лучами, причиняя дополнительные мучения. Тёмные пальцы ощупывали вырезанные альвийские руны, словно не веря, что это они. Знаки были разбросаны по всей поверхности, чтобы не бросаться в глаза. И каждая руна огненным клеймом впечатывалась в мозг: «Вечером и ночью колдуй. Потерпи. Мы поможем». Дроу ещё раз перечитал и ловко бросил деревяшку в костёр, рядом с которым грелись охранники, выделенные городским наместником. Смотрел, как огонь облизывает сухое дерево и жадно пожирает призрачную надежду на спасение. Альв больше никому не верил.