Смотрины длились больше трех часов. В результате принцесса остановилась на шестнадцати претендентках. Четверых отбраковали статс-дамы, в итоге в комнате осталась дюжина, остальные, кто в слезах, кто с молчаливыми проклятиями, покинули комнату. Обе недавние спорщицы место сохранили.
– Итак, дамы, – с молчаливого согласия Генриетты взяла одна из «сиреневых дев», – вам выпала великая честь стать фрейлина ее высочества. Надеюсь, вы сознаете всю степень ответственности?
Чтобы не осталось сомнений в важности вопроса, статс-дама произнесла пространную речь на тему прав и обязанностей при дворе. Последних, разумеется, оказалось больше.
Скрипучий голос напоминал гвоздь, которым водили по стеклу. Настоящая пытка! А юным фрейлинам – старшей исполнилось двадцать – предстояло слушать его изо дня в день, сначала на занятиях, затем в покоях принцессы.
Не забыла статс-дама и о моральном облике подопечных. От Ноэми не укрылись смешки, с которыми девушки встретили разговоры о нравственной и телесной чистоте. Невольно задумаешься, не рассталось ли уже большинство с девственностью. Да и принцесса Генриетта откровенно зевала. После девиц распустили до завтра, осталась только Ноэми: принцесса желала поговорить с ней без свидетелей, даже статс-дам выгнала. Только девушка не сомневалась, у стен есть уши, о разговоре, представляй он какой-нибудь интерес, тут же доложат.
– Значит, – принцесса прошлась от кресла до окна и остановилась, задумчиво взирая на парк, – это вы прислали котенка?
– Я, ваше высочество, – подтвердила Ноэми.
Она стояла у кресла-трона, смиренно сложив руки на животе. Внутри поднял голову страх. Вдруг Генриетта прогневается, напишет Йонасу де Вену, а он сообщит отцу? Тогда грозы не миновать, герцог дорого спросит за разрушенные матримониальные планы.
– Сразу чувствуется рука женщины! – усмехнулась принцесса и обернулась к Ноэми. – Мужчина прислал бы белые розы. И котенок, разве мужчина подарит котенка? Бриллианты, золото – они так банальны!
Генриетта тяжко вздохнула и закатила глаза. Потом милостиво разрешила:
– Маркиз может смело подарить что-то еще. И пусть сам покажется.
Успех, несомненно, успех!
Ноэми просияла. Не такой уж она плохой секретарь, справляется.
– А теперь посекретничаем.
Зашуршали юбки, и принцесса опустилась на низенькое кресло у столика, взяла с блюда веточку винограда и отправила в рот.
– Расскажите, как вы, девушка, пусть и из бедного рода, оказались секретарем. Это неприлично и так волнительно! Попали через постель его светлости? – подавшись вперед, лукаво шепнула Генриетта и, заметив пунцовый румянец на щеках собеседницы, поспешила успокоить: – Не слушайте сморщенных перечниц, я не моралистка. Нет ничего дурного в хорошем мужчине. Так где же вы подцепили герцога, да так крепко, что он, плюется, но женится?