– Разбежался, Славша! – осадил его Ингер. – Свенька все же не в поле обсевок – он родной сын Ельга. Если и придется его кровь пролить, то лишь я один могу на себя это дело взять. С другого человека за кровь княжескую боги взыщут.
– А живым возьмем, в поруб посадим!
– Не так уж его возьмешь! – хмыкнул более благоразумный Радила.
– Это мое дело! – сказал Ингер. – Против меня он умышляет, я сам его окорочу.
– Да и в городе может большое возмущение выйти, – с неохотой поддержал Ратислав. – Бояре киевские ему приятели. Вячемир тот же, Радовед, да и Хотинег у него как шелковый. Без князя трудно будет его взять.
– Свенька враг и желает твоей смерти, – напомнил Ингеру Хольмар, явно поддерживавший Славона.
– У всякого достойного человека есть враги – иначе чего бы он стоил! – Ингер усмехнулся. – У меня слишком много такого, чему он завидует. Он убедится, что поводов для зависти у него немало.
Посрамить давнего соперника Ингеру хотелось больше, чем его убить. Или хотя бы прежде, чем убить.
– Но теперь, – он взглянул на Ратислава, – никаких поединков не будет. Он сам вручит нам свою сестру, лишь бы выкупить свою жизнь. Ты должен взять ее в жены, раз этого хочет княгиня. Но я хочу, чтобы в Киеве он не оставался ни дня лишнего, и так будет.
– Не пожалеть бы тебе о доброте твоей! – с досадой ответил Ратислав. – Его живым отпустить – покоя не знать. Рано или поздно снова ужалит.
– Мы сами тоже не без зубов! – Ингер похлопало побратима по плечу. – А теперь у нас есть чем этому змею хвост прищемить. Все! – он сделал движение рукой, будто отсекая дальнейшие споры. – Теперь главное вам в Киеве оказаться поскорее. Не мешкайте, други. Завтра на заре выступаете.
Он взглянул на Прекрасу: она одобрительно кивнула и растаяла.
* * *
Короткий зимний день быстро угас, мир земной затих, и только отблески звезд тускло мерцали на гладких снеговых покровах на полях и берегах рек. Стояла тишина, как будто в мире не осталось никого, кто бы не спал. Однако норны не спали – три хозяйки судьбы трудились неустанно, спрядая судьбу трех человек, от которых сейчас зависели пути земли Русской. Как ни мало схожи были между собой эти трое – Ингер, Свенгельд, Хвалимир, – как ни мало, и по справедливости, доверяли они друг другу, в одном они были едины: рассчитывая решать судьбу двоих других, каждый оставался игрушкой в руках собственной судьбы. Строя свои замыслы, ни один не знал замысла небесных прях, и каждому предстояло обмануться в своих расчетах и надеждах. Ни один из них не спал в этот час, ворочался, с нетерпением ожидая дня, когда пора будет приступить к делу. Но небесное веретено крутится бесшумно, и никто не знал, куда поведет его нить судьбы.