Но пленение Владимы и детей все меняло. Киевский князь – не простачок и позаботился прикрыться от возможной опасности. Пока они в его руках, он не сдастся в плен и ни на какие уступки не пойдет.
Два дня он в дороге, значит, с обозом русы отстанут от вестника еще на один день. Завтра к вечеру они будут здесь, возле Искоростеня.
Сердце гулко билось в ожидании решительной схватки. Сомнениям пришел конец. Договор со Свенгельдом будет выполнен – Ингер сам лишил Хвалимира выбора.
* * *
Эту ночь Ингер провел беспокойно. В избе древлянской веси между Малином и Искоростенем гриди лежали вповалку – на лавках, на полатях и на полу. От дыхания множества людей было душно, в воздухе висел густой запах мокрой кожи, шерсти, шкур, сохнущей обуви и прелой соломы, которой для тепла набивают поршни. Все время кто-то то храпел, то сопел, то кашлял, то бранился в полусне, мол, не толкайся. Доброн во сне пел – Ингер давно знал эту его особенность, но сейчас, в этой избе, неразборчивое мычание, перемежаемое бессвязными словами, казалось вдвойне тягостным.
Сквозь тонкий покров сна Ингеру виделось, будто Прекраса сидит возле его лежанки, держа в руках золоченую чашу. Ингера мучила жажда, он знал, что ему нужно встать и взять у нее эту чашу; сознание проваливалось в сон, и он видел, как встает, берет чашу у нее из рук и пьет; вздрогнув, он просыпался и обнаруживал, что все еще лежит, а жажда все еще его мучит, и опять ему казалось, что он встает, и опять это был только сон…
Но вот наконец Прекрасе надоело его ждать. Сквозь опущенные веки Ингер ясно видел, как она наклонилась, поцеловала его, потом выпрямилась, повернулась и ушла. Вода струилась с концов ее длинных волос, почти достающих до пола, и мокрый след оставался позади нее на деревянном полу. Ингер мучительно тянулся за ней, но не мог двинуться, скованный чарами сна.
Когда же наконец проснулись гриди, зашевелились, кто-то стал заново растапливать печь, застучал топором, Ингер проснулся окончательно, уже по-настоящему. Но так и не смог вспомнить: выпил ли он из той чаши хоть один глоток?
Между Малином и Искоростенем было всего два дневных перехода и один погост по дороге, однако сегодня начинался четвертый день пути. По засыпанной снегом дороге, прорубленной в лесах еще при старом Ельге, конный отряд продвигался медленно, и дважды пришлось ночевать в древлянских весях. В нынешней было пять дворов, и все поместились, только хозяев-древлян отправили в бани, благо там тоже есть печи. Теперь до цели оставалось немного, меньше одного дня, и Ингер рассчитывал в следующий раз заночевать в погосте близ Искоростеня, в полутора верстах.