Свенгельд, Кольберн и Асмунд спали по очереди, разделив ночь на три стражи. Дозорные доносили в воеводский шатер, что возле Искоростеня слышно какое-то движение, но свет молодого месяца не позволял ничего разглядеть.
На первой заре в той стороне воинственно запели рога. Киевский стан тоже поднялся. Когда рассвело, от опушки стало отчетливо видно, что перед Искоростенем движется множество народу. Древлянское ополчение собиралось, подтягиваясь из самого города и из окрестных весей, с другого берега Ужа. Получая от своих дозорных вести о продвижении киевского войска, Хвалимир-Мал знал, когда его ждать. До последнего дня он старался набрать как можно больше людей – в численности была надежда на спасение древлян, хуже русов вооруженных и обученных.
Вынесли боевого чура – того, что не успел к разгрому Ингеровой ближней дружины. Напротив него мелькали на ветру яркие пятна киевских стягов. За эти два месяца Прекраса вышила новый княжеский стяг для сына, взяв за образец Ингеров стяг с соколом, падающим на добычу головой вниз. В середине русского строя стояли самые крепкие дружины – Свенгельда и Асмунда. На правом крыле разместились люди Кольберна и Вальдрика, слева, как обычно, полянское ополчение и северяне с князем Страдомиром.
Затрубили рога, к шатру княгини подвели лошадей. Прекраса вынесла Святослава в белом кафтанчике и вручила сидящему верхом Асмунду. Посадив ребенка перед седлом, кормилец тронулся к тому месту, где уже выстроились гриди. Все войско провожало их удивленными и торжествующими криками. Никто не ждал, что малое дитя повезут в битву, и вид Святослав перед седлом кормильца, поражало как чудо, как сошествие божества. Ему махали руками, приветственно потрясали воздетым оружием, и мальчик охотно махал в ответ.
– Князь едет! Князь наш едет! – катилось по стану, и каждого наполняло чувство, будто сами боги стоят с киянами в одном строю.
Вот Асмунд и Свенгельд заняли места в середине строя, под двумя стягами. Напротив них, через поле, краснел боевой чур, а за ним поблескивали шлемы, вытянувшись в ряд. Воеводы переглянулись. Несколько десятков шлемов древляне могли получить только одним способом. Это были шлемы Ингеровых гридей, три месяца назад на этом самом поле снятые с мертвых.
– Смотри, – хрипло от волнения окликнул Свен и указал плетью через поле. – Золотой!
Асмунд проследил за его взглядом и легко нашел возле боевого чура золотистую звездочку. Там стоял человек в кольчуге, и шлем на его голове сиял на весеннем солнце яркой позолотой. Это был шлем самого Ингера – они узнали его даже на расстоянии. Другой такой же имелся только у самого Свенгельда.