Принцесса была тёплой и мягкой, по-домашнему уютной. От её прикосновений кожу слегка покалывало электрическими разрядами, но даже это казалось приятным.
— Что случилось? — заботливо спросила она. — Что тебя так расстроило?
— А того, что я встать не могу, тебе недостаточно?
— Нет. Пять минут назад ты могла и стоять, и бегать, но уже выглядела так, словно тебя кто-то очень сильно обидел. Кто это сделал?
«Ты», — хотела сказать Алина, но поняла, что не может. Не может врать этому странному, но искреннему существу.
— Я. Я сама. Я не хотела… никого не хотела убивать, — прохрипела она в плечо Яны.
— Кого же ты убила?
— Наверное, Силя. Раз его тут нет.
— Мы не знаем наверняка. — Принцесса говорила спокойно и рассудительно, будто не она недавно ревела в три ручья. Даже голос изменился. — Мы не знаем, что произошло, и что могло бы произойти. Ты пришла сюда, потому что сделала выбор. Был ли он верным — только время покажет.
Выбор!
Алина встрепенулась, осторожно выбралась из объятий.
Ведь и Гмади что-то такое говорил про выбор. Точнее, Марлена говорила, что он говорил.
Но, может, это вообще не к картам относилось? Разве это выбор, когда тянешь картинку наугад? Выбор — когда сам принимаешь решение, здесь и сейчас!
Прямо сейчас.
— Свети сюда, — велела Алина.
Принцесса послушно направила фонарик на чёрную коробочку.
У неё не было крышки или замка, но трещина змеилась через весь корпус, осталось только слегка нажать. Пластик хрустнул — и поддался, распавшись на две половинки.
Внутри обнаружились скомканные газеты, обломок карандаша, не слишком чистый носовой платок, шелуха от семечек — вещи, которые никак не могли оказаться механизмом, способным разрушить источник, хоть нажимай на кнопку, хоть нет.
— Ага, — сказала Алина, вороша пальцем мусор. Под ним обнаружилась пара свинцовых рыболовных грузил. Видимо, для утяжеления кинули.
— Что это значит? — не поняла Яна.
— Понятия не имею. Отдай-ка фонарик.
Луч света заскользил по стенам, давая возможность осмотреться.
Церемониальный зал оказался круглой пещерой с довольно низким потолком. Если бы Алина не сидела сейчас на полу, то, пожалуй, смогла бы достать до него рукой. В прыжке точно смогла бы.
Стены были густо покрыты резьбой: орнаментом и не слишком понятными письменами. Отдельные буквы угадывались, но разобрать смысл слов никак не получалось. Видимо, написали это всё давным давно и язык с тех пор успел сильно трансформироваться.
Хотя надписи совсем не выглядели старыми. Ровные линии, острые углы, никаких потёртостей или отколовшихся кусков, словно резчик только вчера закончил работу.