Ещё больше захотелось открыть глаза и увидеть. Что угодно. Хоть лучик света.
А лучше — живого человека рядом. Увидеть, почувствовать, услышать.
Но не дёргать же Нину из-за такой мелочи? У неё сейчас других дел хватает. Вот выждет немножко и…
Рация ожила сама.
— Ты как там? — осторожно спросила прозорливая выхухоль.
Ракун хотел ответить «Нормально», но вместо этого прошептал:
— Поговори со мной. Пожалуйста.
— Всё будет хорошо. Потерпи немножко. Мы справимся.
«Мы», как же.
Она справится, а он всё это время будет сидеть медленно умирать от страха.
От страха за неё.
Темноты Ракун не боялся. Раньше не боялся. Говорил, что может управлять лодкой вслепую — и управлял. На спор дрался с завязанными глазами — и выигрывал. Ловил хихикающих девиц в тёмной комнате без окон — и различал их по шагам или наощупь.
Темнота не несла в себе опасности, разве что служила поводом немного пощекотать нервы. Всегда можно было открыть глаза и убедиться, что мир на месте, и лодка причалила к нужному берегу, и девица попалась именно та, на которую нацелился.
Темнота казалась короткой и временной, как летняя ночь, вслед за которой неизменно приходит рассвет.
Ракун скучал по рассветам. А ещё по закатам, по театральным афишам, по ярким цветочным клумбам, по смазанным газетным фотографиям, по смешным гримасам Нины, когда она смущалась, или удивлялась, или посреди разговора вдруг отвлекалась на случайную мысль, обрывала фразу на полуслове и бросалась записывать очередную идею огрызком карандаша на клочке бумаги.
Магос почувствовал, как губы сами по себе расплываются в улыбке, и даже дышать стало легче. Как будто воображаемая Нина одним только своим присутствием разогнала все тёмные мысли.
А реальная тем временем помолчала немного, а потом заявила в рацию:
— Я тут подумала… про Кирилла…
— Нашла про кого думать, — фыркнул Ракун.
— Ты дослушай сначала. Он ведь умную вещь сказал. Про то, что если в событиях не видно логики, то, может, мы просто ищем её не в том месте.
— Это ты сейчас о чём вообще?
— Да о взрывах же! Точнее, о втором взрыве. Все решили, что рвануть должно было во время похоронной процессии. А если нет? Если взрыв произошёл именно в тот момент, когда и было задумано?
— Тогда в нём просто нет смысла. Принцесса же не пострадала.
— Значит, она и не должна была пострадать. Цель была не в этом.
— А в чём тогда?
— Не знаю. Пока не поняла. Думаю вот… Вслух лучше думается.
— Блокнот с собой не взяла, что ли? — сообразил Ракун. — Ты со своими гипотезами батарейку не посадишь?
С одной стороны, слышать в динамике сбивчивый голос Нины было приятно, с другой — нашла время о взрывах болтать! Сейчас о другом надо думать.