А ещё он показался вдруг смутно знакомым. Жалко, лица не видно, а по затылку опознать сложно, но где-то Колин его явно видел, только обстоятельства вспомнить никак не мог.
Да и пацан кого-то напоминал.
Жили они по соседству, что ли? Или ещё где пересекались? Главное, чтоб не в сводках разыскиваемых преступников.
Но оставлять бедолаг без помощи стало вдвойне неловко.
— Давай я изнутри подтолкну, а ты тяни, — решил Содди и полез на пассажирское сидение.
— А если у него позвоночник сломан? Тогда вроде нельзя тянуть, — припомнил Колин. — Эй, мелкий! Сгоняй-ка до больницы, тут не очень далеко, пара кварталов дальше по дороге. Высокое такое здание, не пропустишь. Позови там кого-нибудь… ну, с машиной, и вообще.
— Не пойду, — буркнул мальчишка. — Я его не брошу. Может, вы лучше сами?
— Нам отлучаться не положено.
— Да кому нужна ваша стройка?
«Если б стройка», — подумал Колин. Стройку он, может, и бросил бы. А секретный объект, под неё замаскированный, без присмотра не оставишь.
Хотя и пацана можно понять. Вон как волнуется, глаз с отца не сводит.
Если всё это, конечно, не подстава.
А больше, действительно, послать некого.
Переулок и обычно-то безлюдный, казался совсем вымершим. Обычно это всех устраивало: специально так выбирали, чтоб зевак поменьше. И даже окон с любопытными домохозяйками нет, одни глухие стены и заборы.
Но сейчас ситуация вышла боком. Ждать, пока помощь появится сама по себе, времени не было — это ж не только мужик несчастный окочурится, но и все остальные, от скуки.
— А больше у вас там никого нет? Ну, на стройке? — с надеждой спросил мальчишка.
— Нет там никого. Так что, малыш, давай ты всё-таки сам за докторами сбегаешь, а мы тут за твоим папой присмотрим, ага?
— Ага. — Пацан кивнул, но как-то рассеянно, неуверенно.
Лицо — бледное, испуганное — снова показалось знакомым. Но прежде, чем Коллин успел как следует покопаться в памяти, мальчишка вдруг застыл на месте, закатил глаза — и рухнул на землю.
Не показательно рухнул, не театрально, а самым натуральным образом, едва не приложившись виском о булыжник. И кровь у него из носа потекла вполне реальная, такое изобразить уж точно никому не под силу, как и восковую бледность, и совершенно безумный, зашкаливающий пульс. Который вдруг резко прервался, и Колин почувствовал, как его собственное сердце тоже застыло от панического испуга.
Всё же не каждый день у тебя на руках дети умирают.
Момент, когда он успел опуститься перед этим ребёнком на колени, Колин пропустил. Само собой получилось.
— Эй, пацан, ты чего? Что с тобой? Очнись, ну…