В конце августа, отряд посетил наместник, князь Воронцов. Горцы, как бы в честь его приезда, вздумали заявить о себе.
3-го сентября колонна фуражиров, под командой подполковника Голубинского-Лебединского, выступила с рассветом в долину реки Натхой, окруженную Гойтинским и Ичкеринским лесом. Мой взвод был в авангарде. Придя на место, я велел отпрячь коней, покрыть оглобли ящика буркой и спокойно залез в холодок, покуривая люльку. Около полудня, подъехал ко мне подполковник Голубицкий, приветствуя словами: «здорово ученая артиллерия» – слово, подхваченное зубоскалами от нашего добряка хорунжего Даркина. Едва он успел усесться в холодок и приняться за закуску, как раздались выстрелы и гик в цепи милиционеров, которые, бросившись уходить, сбили не только казачьи, но и пехотную цепь, и на хвостах внесли чеченцев в самую колонну. Повозки и фуражиры, расползшиеся по долине, как тараканы по избе, захвачены были врасплох, и, пока опомнились, немало легло люда под ударами шашек. Всюду слышался отчаянный призыв: «Подавай сюда орудию!» Значит, дело было плохо, когда солдаты кричат «орудию!» Молодцевато заявил себя батарейный взвод поручика Буйвида в этом случае. Между тем, толпы горцев, конных и пеших, выдвигались из леса, и артиллерия наибов Талгика, Дуба и Ахверды-Магомы открыла огонь из семи орудий против наших четырех. Встрепенулись в лагере и верст шесть или семь, перегоняя друг друга, летела на выручку нас вся отрядная сила. Пошла потеха на славу: сбитые со всех пунктов, горцы бежали толпами, устилая след трупами. Полковник Штемпель велел мне стать у замаскированного кустами мостика через Натхой… Запрыгала картечь по сбившимся в кучу горцам; переправ на реке, текущей в крутых берегах, было мало, а до другого мостка было не близко, и много полегло, из числа забравшихся по сю сторону реки, чеченцев. Поражение было общее; горцы едва увезли свою артиллерию в лесную трущобу. Во время преследования бегущего неприятеля к реке Валерику, столь поэтически описанной Лермонтовым несясь в карьер со взводом, я был позван Штемпелем и, получив от него приказание, поскакал к взводу, исчезнувшему из глаз в густом бурьяне. При этом я едва не налетел на взвод шамилевской артиллерии, улепетывавшей во все повода, считая его за свой; по счастью, заметил вовремя разношерстных коней и не по шестерику, а восьмериками в орудиях… А то пришлось бы мне поплатиться головой или, что еще хуже, попасть на цепь в яму наиба.
Собрались войска после преследования; выстроились и прошли гордо и стройно мимо кургана, с которого наместник благодарил за дружный и славный бой. Того же, дня, к вечеру, были лично награждены князем Воронцовым все наиболее отличившиеся в деле. Я получил дорогие золотые часы с цепью. Потеря наша была довольно значительна, но ничтожна по сравнению с понесенной горцами, оставившими три значка и зарядный ящик.