Так начали свое боевое поприще еще недавние кавказские казенные крестьяне, превратившиеся, по воле Государя, в стройных, стойких и бравых казаков.
Набег вполне удался, благодаря толковой распорядительности, при быстром и дружном исполнении войсками отряда, желавшими заявить (Считаю нелишним сказать, что в северном и южном Дагестане, а также частью на левом фланге, смотря по местности, штурм аулов и взятие завалов делалась исключительно пехотой. В центре же, и особенно на правом фланге, это дело было конных казаков, которые с налета, как сокол на добычу, кончали погром. Зато отступление, нередко самое главное в экспедиции, было дело пехоты.) себя перед глазами старого черноморца, генерала от кавалерии Заводовского, начавшего службу рядовым казаком на Кубани.
При разграблении аула, в сакле узденя и известного нашей линии отважного вожака партии, Пиюка Безрюкова, найден почти полный зембиль (Зембиль – большая мягкая плетеная из соломы корзина. Чурек – хлеб употребляемый повсеместно на Востоке, состоящий из лепешки, вроде малороссийских палиниц.), с медяками, серебряной и золотой монетой русского, турецкого и персидского чекана, закладенных сверху чуреками, да с полгарнца довольно крупного жемчуга, еще не просверленного, и целые кустки превосходной бирюзы. Эта добыча досталась нашим лабинцам.
В плен было взято до 80 душ обоего пола, отбито более 2000 баранты, ста два с половиной рогатого скота и до 200 лошадей. Наша потеря была не более 50 человек убитых и раненых, да в 70–80 лошадях.
По роспуске отряда, казачий батальон был расположен по станицам нашей линии (1‐й пеший батальон состоял в составе 1‐й Кавказской бригады нашего войска, пограничной с Черноморией.) и вскоре за этот набег батальону, по передовой реляции, всемилостивейше пожалованы знамя (по казачьему образцу – зеленое с белым крестом, орлом и лаврами), и четыре знака отличия военного ордена.
Как только были получены знамя и кресты, начальник линии отправился в штаб-квартиру батальона, станицу Вознесенскую, и здесь, по совершении установленным порядком освящения знамени, новобранцы ему присягнули. Затем начальник линии возложил знаки военного ордена, по единодушному избранию, на урядника и трех казаков, и новые кавалеры составили первый почетный караул при знамени, заслуженном ими в первом бою.
Усердно молились казаки во время совершения молебствия; тихо и благоговейно, с грустным чувством, при панихиде за упокой павших в бою товарищей, не доживших до такого торжественного дня.
Надо было видеть радостные, непритворные слезы стариков отцов и родичей, приехавших с целыми семьями из-за Кубани, приглашенных на освящение знамени, заслуженного кровью новых верных слуг Царя.