– сказала она мне. –
Знать, что кто-то нас держит в дураках. И это самоотверженное решение стало бы финальным аккордом её песни борьбы.
– Она сыграла этот аккорд? – спросил Мэйтт.
– Нет. – Джен тряхнула головой. – В последний момент она испугалась боли и передумала, когда Старик вновь пришёл к ней. В самый последний момент, буквально за минуту до ухода. Но никто и никогда не посмеет её винить за это.
Мэйтт кивнул, соглашаясь с этим утверждением. Детектива тронул рассказ об этой храброй девушке, и, несмотря на столь печальный конец, он радовался тому, что в мире встречаются такие люди. Именно они куют историю.
– И ещё одно, мистер Уолли, – сказала Джейн, переходя на официальный тон. – У меня сложилось ощущение, что вы едете на Полюс не за тем, о чём говорили. Интуиция меня редко подводит, и мне кажется, что цель вашей поездки более… личная, нежели вы поведали мне. Если это так и я угадала, то…
– Мисс Мортейна, я не…
Она властным жестом прервала его:
– Прошу, не перебивайте меня. Если это то, о чём я думаю, то… желаю вам удачи, искренне и от всего сердца.
Мэйтт взглянул в проницательные глаза этой умной женщины. Та эмпатическая связь, что возникла между ними сегодня, медленно угасала, но её остатков хватило на то, чтобы Джейн Мортейна поняла его. Мэйтт мог только строить догадки о том, насколько она близка к истине. Но точно так же, как Джейн поняла, так же и Мэйтт знал – мешать ему она не будет ни при каком раскладе.
Поэтому он тихо сказал:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – улыбнулась мисс Мортейна и поднялась на ноги. Расправив платье и отряхнув его от несуществующей пыли, она сказала:
– Мы засиделись, мистер Уолли. Нельзя надолго оставлять детей без присмотра. Я попросила проводника приглядеть за ними, но не хотелось бы злоупотреблять его доброжелательностью. Пойдёмте обратно. И прошу вас, не беспокойтесь более о вашей роли гида. Я, конечно, не сравнюсь с Ареассом по части проведения экскурсий, но занять детей на некоторое время мне под силу. А вы отдохните и восстановите силы – я думаю, они вам понадобятся, что бы вы ни задумали.
Мэйтт дремал в уютном кресле и видел сон.
Он начался с того, что детектив оказался на большом поле с очень высокой травой, почти в человеческий рост. Голова Мэйтта едва возвышалась над зелёным буйством растительности, и всё, что он видел, – это колыхающееся на слабом ветру травяное море. Вокруг, перелетая с травинки на травинку и сталкиваясь друг с другом в воздухе, порхали подёнки, непонятно как тут оказавшиеся.
Мэйтт наслаждался природой. День клонился к закату. Ему было тепло и хорошо, он не хотел покидать это место.