Когда Элизе диагностировали СГЧ, я… мы не сразу осознали, что это правда. Слишком уж нереальным казалось происходящее – в мире всего пара десятков тысяч человек могут «похвастаться» таким диагнозом. Каковы были шансы, скажите мне? Но когда пришло понимание, что это не ошибка, я фактически сдалась. Я, – но только не Элиза. Она приняла диагноз стоически, и ни на миг – слышите, ни на миг! – не опустила руки. Она сделала себе татуировку. – Мисс Мортейна коснулась правого запястья и улыбнулась сквозь слёзы. – Человек с горящим сердцем в руке. Она говорила: пускай я сгорю, но сделаю это ярко. Это стало её девизом по жизни. Элиза хваталась за любые возможности реализовать себя, а идеи фонтаном били из неё. Она встретила замечательного молодого человека, который поддерживал её во всём, несмотря на страшный диагноз. У них должен был родиться ребёнок, и… носителям не рекомендуется заводить детей, СГЧ передаётся по наследству в семидесяти процентах случаев, но им повезло – у ребёнка, точнее, у эмбриона, болезнь отсутствовала. Элиза радовалась этому, и тому, что её дитя поможет сделать важные шаги на пути в борьбе с СГЧ. Но…
Мэйтт прекрасно знал, что последует вслед за этим «но». Старик. Всегда и у каждого, повсюду в мире. Джейн кивнула, словно прочла его мысли:
– Да. Он пришёл, когда Элиза была на шестом месяце беременности. Создатель… я никогда не видела Элизу такой. Знаете, Мэйтт, когда человек принимает жуткую реальность и готов с ней жить, бороться с ней и надеяться на лучшее – это одно. Но когда отбирают и эту возможность, перечёркивая все твои планы, когда нет никакой надежды вообще – это ломает человека. И Элиза сломалась. Я в жизни не встречала человека настолько сильного, но она сломалась. Всё, что она подавляла в себе, все тревоги, страхи и переживания, – всё это хлынуло наружу. Сразу после прихода Старика она попыталась покончить с собой. – Джейн горько усмехнулась. – Конечно же, у неё не получилось. Тогда она заперлась в комнате и не выходила оттуда почти целые сутки.
Мисс Мортейна достала платок из сумочки и аккуратно начала приводить себя в порядок. Мэйтт понял, что финал истории близок.
– Как оказалось, Элиза собиралась с мыслями. Подводила итоги, составляла завещание. Она многое сказала тогда, когда вышла ко мне на исходе своей жизни. Это личное, и я опущу подробности, но один момент – ещё один момент гордости за мою Элизу – я вам расскажу.
Старик сказал, что она умрёт от того, что СГЧ перейдёт в острую фазу. И Элиза – Создатель, в этом вся моя дочка! – решила это проверить. Решила не уходить с этим… призраком. Она понимала, что, возможно, обрекает себя на невероятные мучения, но что-то в словах Старика её смущало. Она не чувствовала никаких симптомов приближающейся острой фазы, хотя, судя по тому, что известно об этой болезни, должна была.