– Вчера, – посмеиваясь, ответил Максим, освобождаясь от цепких рук техника. – И пока это не официально, так что помалкивай.
– Само собой! – Алан всё никак не мог успокоиться, как будто это его назначили в Совет. Может, и Максиму стоило так реагировать? – Нет, ну подумать только, ты – и в Совете! Совершенно не представляю тебя в мантии, Макс.
Реакция Алана послужила катализатором, и к Максиму только сейчас начинало приходить понимание той ответственности, что возложила на него Госпожа Председатель. Максим тоже не представлял себя в этой роли. Он не обладал управленческими талантами Луиза Жевалье, Гало Дрейка или Нори Сато, он не был гением, как Алексей Крюков или Лу Альтера, и даже его взгляд на Редим был таким же, как у девяти десятых человечества, в отличии от Рэя Суокила. Единственное, в чём, как считал Максим, он состоялся на все сто – это в роли капитана корабля. Капитанов в Совет Вечности ещё не приглашали, но это и не нужно. Их задача – бороздить космос и совершать открытия, а не руководить.
– Думаешь, чёрный с золотом мне не к лицу? – отшутился Максим после паузы.
– Нет, – серьёзно ответил Алан. – Думаю, ты отлично справишься.
– Тогда летим. Венлинг не может, она «невылетная». А мне нужен человек, на которого я смогу положиться, как на себя.
Максим решил не упоминать о том, что Орлана сказала держать Алана рядом – он мог неправильно это истолковать. Хотя Максим и сам не знал, почему Госпожа Председатель упомянула об этом.
Алан задумался.
– Да чёрт с тобой, бродяга! – воскликнул он. – Летим!
1-й земной год Экспедиции
Вскоре после прибытия на орбиту Редима Максим, по совету Луиза Жевалье, начал вести дневник. Советники, что отправились в первой волне, Луиз и Рэй, были в курсе той миссии, что возлагалась на Максима в Экспедиции, и убедили его, что ведение ежедневника, а точнее, «ежегодника», плодотворно скажется на наблюдениях. Рэй Суокил также посоветовал пропускать записанные мысли через фильтры. Больше всего Максиму понравился новеллизатор. Программа превращала разрозненные лоскуты фраз и замечаний в стройную ткань почти художественной литературы. Время от времени он с удовольствием перечитывал отдельные, особенно удавшиеся куски. Складывалось приятное ощущение, что страницы текста были набраны духовным братом-близнецом Максима. Когда он сказал об этом Рэю, тот ответил, что такой же эффект достигается после возврата к давно написанному тексту для редактуры. Некоторые писатели, в том числе и он, любят это чувство больше всего в профессии.
Пока Максиму было особо нечего записывать. Несколько орбитальных станций перекочевали с орбиты Земли на орбиту Редима, но такого малого количества было недостаточно для будущего размещения миллионов исследователей и инженеров, и сейчас шёл процесс космической застройки.