– Доброй ночи.
Мэйтт обернулся. На долю секунды ему даже показалось, что он встретился со Стариком глазами, но это, конечно же, было не так. Мэйтт кивнул в сторону коридора. Старик отступил на несколько шагов назад. Мэйтт и Мишель на цыпочках вышли из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Что вы решили?
– Послушай меня, – перебил его Мэйтт, сжимая ладонь жены. – Ты… вы его не получите. Я не знаю, куда вы забираете людей и что потом с ними делаете. Но его вы не получите. Так что убирайся на хер из моего дома, кусок призрачного дерьма!
– Как пожелаете.
Старик исчез.
Мишель всхлипнула и обняла Мэйтта. Плечи её легонько подрагивали. Вдвоём они зашли в комнату Дарри и опустились на колени возле его кровати. Когда тело мальчика дёрнулось и он перестал дышать, Мишель опустила голову на его грудь и заплакала. Мэйтт гладил мёртвого сына по голове, осознавая, что его уютный мир с треском рухнул и отстроить его заново нет никакой возможности.
Мэйтт практически перестал появляться дома после похорон сына. Детектив с головой ушёл в работу, хотя ему и предоставили бессрочный отпуск, дав возможность провести время с женой, в чём последняя очень нуждалась. Но Мэйтт как будто обезумел. Он брался за любые дела, от мелких краж до облав, а когда начальство мягко намекнуло ему сбавить темп, аргументируя это тем, что так недалеко и до нервного срыва, Мэйтт стал посещать групповые терапии для тех, кто тоже потерял детей или близких родственников. А иногда он и вовсе бесцельно слонялся по улицам допоздна, размышляя о чём-то своём.
Конечно, дома ему приходилось бывать. Мишель не выдержала бы, отсутствуй он постоянно, но она была на грани. Вот и сейчас, сидя возле окна и наблюдая за тем, как её муж медленно, словно нехотя, подходит к дому, Мишель задумалась о том, что для того, чтобы обрести счастье, нужны годы, а чтобы потерять его – хватит мгновения.
Громкой трелью просвистел дверной звонок. Мишель вытерла слезы – в последнее время она постоянно плакала – и пошла открывать дверь.
У тебя есть ключ, почему ты сам не откроешь? Открой дверь сам, пожалуйста, это же твой дом! – молила она его, стоя возле двери. Но Мэйтту, похоже, было наплевать на всё, в том числе и на неё. Набрав в грудь побольше воздуха, Мишель открыла дверь.
* * *
Мэйтт взглянул на постаревшую на десяток лет жену, коротко обнял её и, не говоря ни слова, направился вглубь дома, не позаботившись даже о том, чтобы закрыть дверь. Он понимал, что ведёт себя как полный кретин и бесчувственный урод, но ничего не мог с этим поделать. Как будто уход Дарри высосал из него все эмоции.