Долго смотрел дон Мигель в сторону берега. Полный юношеского рвения и жажды деятельности, пришел он в Нидерланды вместе с войсками герцога Альбы, воодушевленный теми же чувствами, что и крестоносцы, в прошлом высадившиеся на Святую землю для того, чтобы отнять у неверных Святой город. Из солнечной Испании пришли они в страну туманов, холодных дождей и сильных, суровых ветров, но и в страну утопающих в цвету лугов и кустистых лесов, плодородных полей и белых песчаных дюн.
Ах, дону Мигелю не потребовалось много времени, чтобы заметить, сколько нечеловеческой жестокости и ненавистного позорного произвола принесло правление Альбы! Скольких людей он видел на кострах, и ни одного проклятия, ни одного поношения Бога не сорвалось с уст мучеников! Он нередко видел, как многие умирают, громко читая молитву или псалом, и с отвращением покинул южные Нидерланды, чтобы сражаться на севере с гезами.
Сначала, наряду с сочувствием, он испытывал некоторое презрение к этому свободолюбивому народу, который сдавался без сопротивления. Но сопротивление росло, и к своему большому удивлению он узнал этот покоренный и беззащитный народ с совершенно другой стороны - впервые под Наарденом и Хаарле-мом. Затем он пережил ужасное сражение на дворе в Ридланде под Алкмааром, где один-единственный крестьянин с парой помощников в течение нескольких часов оказывал сопротивление превосходящим его силам. А как сражались горожане и небольшой гарнизон Алкмаара за свой город! В Наардене не пощадили ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей, и собственные земляки навели ужас на дона Мигеля. Он был не в силах сдержать бесчинства солдат, которым приказ свыше открывал ко всему дорогу. И тут действительно нечему удивляться, что гезы вчера вечером безжалостно уничтожили испанских солдат. Но почему его - нет? Снова и снова он задавал себе этот вопрос.
- Мы вынудили здесь людей к борьбе, - честно сказал себе дон Мигель, - и теперь слава испанцев в этой стране пойдет на спад!
- Кажется, что вы как будто совсем не устали, ротмистр Перанса! - с этими словами подошел к нему капитан гезов.
Испанец вежливо поклонился и ответил:
- Это так, капитан. Я не смог бы спать, и я думаю, что при таких обстоятельствах это вполне понятно. Капитан, - продолжил быстро дон Мигель, как бы не желая вновь остаться без ответа на мучивший его вопрос, - почему вы пощадили меня в то время, как все мои товарищи должны были умереть? Почему вы сохранили мне жизнь?
Некоторое время смотрели они друг другу в глаза, затем моряк ответил:
- С тех пор, как я на флоте, вы - первый испанец, которого я пощадил. Ответьте мне честно, и вы сами найдете ответ на свой вопрос: вы были с войсками, осаждавшими Хаарлем и после падения крепости направились в Алкмаар, чтобы там сыграть в ту же игру, которая стоила Хаарлему стольких жертв? Вы были также в отряде всадников, которые после неудачного штурма Алкмаара не отправились тотчас же в Хаарлем к дону Фредерико, а на свой страх и риск устрашали всю округу? Можете вы также вспомнить, ротмистр, что вы были при том, когда эти испанцы подожгли отдаленный крестьянский двор, окруженный водой и камышами?