Каким удивительно красивым стало небо! Солнце уже почти зашло, и тихая вечерняя заря озарила лес и поле. Птицы пели свою последнюю песню. Не было ни малейшего дуновения ветерка, и дым от костра у противоположного склона густым столбом поднимался вверх. Казалось, что юная природа обновленной и свежей вышла из-под рук Творца.
Вдали в долине виднелись соломенные крыши небольшого селения, окруженного уже вспаханными полями, простиравшимися до самой окраины леса, а дальше вниз по долине бежал ручей, чтобы, соединившись с Нуттлике в Ойстере, впасть в реку Эльзе у города Плеттенберг и немного позднее вместе с нею быть подхваченным Ленне.
Потрескивание ярко пылающего костра смешивалось с кипением висевшего над ним котелка с водой и распространяло благодатное тепло, а вместе с ним чувство умиротворенности.
Франц, более молодой из мужчин, сидел рядом с женой, угрюмый, обращенный в себя, и перемещал языком жевательный табак из одной щеки в другую, то и дело делая глоток из бутылки шнапса. Он возмутился, когда ребенок еще раз громко вскрикнул.
- Целый день эти крики! - рассердился он. - Это невозможно больше выносить!
- Да, - тихо сказала женщина, - да, я знаю, что ты охотно бы избавился от нас. Но это недолго будет продолжаться с нами обоими...
Она снова посмотрела на ребенка, прислушиваясь к его тяжелому дыханию. Но затем все неожиданно закончилось, маленькое тельце неподвижно застыло на ее руках.
Женщина пристально посмотрела на своего мужа.
- Ты его убийца! Ты умертвил его голодом, себе купил шнапс, а меня довел до нищеты. Бог это знает. Он знает о твоей вине, о твоей неискупимой вине. Он тебя накажет, я клянусь тебе в этом... Я проклинаю тебя, ты должен...
Франц ее больше совсем не слушал. Он встал и направился к Мэкесу Йозефу, который занимался тем, что выгребал печеный картофель из горящего пепла. Франц съел несколько картофелин, сделал еще один большой глоток и улегся у костра на мягкий мох, чтобы проспаться от хмеля. Плотно подкрепившись картофелем и запив из бутылки Франца, Мэкес Йозеф тоже свалился на землю и вскоре начал храпеть.
Франц проснулся очень рано. Он в общем-то толком и не спал. Беспокойно поглядел он на свою жену. Та все еще сидела согнувшись на своем камне, держа ребенка на руках. По-видимому, несмотря на горе, случившееся вечером, она все же крепко заснула от чрезмерной усталости. Франц тихо подошел к пепелищу, отыскал еще несколько картофелин и взялся за свою бутылку. После того, как он подкрепился, он разбудил Мэкеса Йозефа и перешептался с ним. Тихо собрав все свои немногочисленные пожитки и навьючив коробы на осла, они исчезли в зарослях кустарника. Пятью минутами позже внизу в долине они вступили на дорогу, ведущую в Плеттенберг.