- Франц! - растерянно прошептал хозяин трактира. - Как, ты больше не в армии, не в солдатах...?
- Дезертировал, сбежал, потому что мне по горло надоело, мой дорогой. Вы все рассчитали без меня, когда засунули меня в красный мундир и выгнали из дома мою жену. Вы и толстуха, которая называет себя моей матерью, вы воспользовались мною и превратили меня в того, кем я сейчас являюсь, в негодяя, - кем вы уже давно стали! Вы забрали у меня материнскую долю наследства, вы меня...
- Замолчи! Вон из моего дома! - процедил хозяин трактира, - вон, или я позову полицию.
- Полицию? Ах, да, или, может быть, вашего друга, самолично господина бургомистра? - насмешливо прервал его Франц, и молниеносно вытащил из-под куртки короткий охотничий ножик.
Старик побледнел и задрожал всем телом.
- Послушайте, хозяин трактира, - продолжил дальше Франц резким тоном, - я вас никогда больше не назову отцом, вы стали рабом вашей бабы, и в вашем положении вы не можете и пикнуть, я это знаю, а теперь мы здесь свои люди, совершенно свои! И теперь я получу мою долю денег, которые вы отобрали!
Хозяин трактира уставился на нож. Никогда до этого не было ему так неприятно, как теперь. Что же он должен делать?
- Поторопитесь, старик! Моему терпению скоро придет конец.
Хозяин трактира помедлил еще немного и начал сетовать на плохую торговлю, скупых посетителей в пивной. Тут неожиданно он почувствовал на своем горле руки сына, и, брошенный на пол, сильно ударился головой. В тот же момент они услышали на лестнице шаги. Уже открылась дверь, и появившаяся на пороге молодая девушка растерянно поглядела на них. Франц вздрогнул, бросил свою жертву и, мгновенно проскочив мимо девушки в дверь, исчез за углом ближайшего дома.
Хозяин трактира с трудом поднялся с пола, обследовал свой затылок и сказал совсем не дружелюбно:
- Займись своей работой, Кэтхен! Вор сбежал и не скоро вернется.
Домики, окруженные горами, ярко светились своим приветливым светом вплоть до самого дня, и стояли они друг против друга, как добрые соседи или верные друзья. Протяженность города в ширину была ограничена двумя лежащими друг против друга отвесными горами, а ниже долина сужалась таким образом, что кроме нескольких небольших лугов лишь речка Эльзе находила себе место и с трудом могла пробиться к Ленне.
Уже несколько лет, как расшевелилось ремесленное усердие горожан. Кроме большого числа кузнецов, глухой стук молотков которых можно было слышать до самой ночи, значительное количество людей было занято шерстопрядением и ткачеством, что и образовало некоторое время спустя производство игл -главное ремесло в городе. Проволоку, заготовленную для игольщиков, неустанно выковывали, обпиливали, штемпелевали, пробивали ушки, затачивали и гладко шлифовали. Продажа изготовленных игл была тяжелым занятием, прежде всего потому, что не хватало хороших дорог. В конце недели по всем направлениям через горы и долины тянулись мужчины с заготовленным товаром и предлагали его на продажу в городе и в деревне. Члены семьи Изерлонов были известны как хорошие покупатели. Даже в пожилом возрасте ремесленники не отказывались от таких походов и выходили из переулочков родного города по меньшей мере раз в неделю в надежде вернуться вечером домой с наличными деньгами. А это многое значило.