- Никто об этом не знал? - воскликнула баронесса. - Вы никогда больше не видели ребенка?
- Больше никогда. До сегодняшнего дня я не получала от Христины никаких известий. Все поиски были напрасны. Год спустя мы проводили доктора, нашего дорогого друга, в последний путь. Много раз я ему была благодарна! Он был не только орудием Бога, которое приносило моей душе мир и покой, но и всегда был рядом со мной, во всех моих бедах. Его сестра и я оставались близки друг другу до самой ее смерти. Она, милостивая фрау, тогда находилась на смертном одре, на пороге смерти. И я благодарю Господа, что я была с ней в те часы! Я ценю то, что могу быть здесь с вами, в Шварценберге, и что все картины печальных прошлых дней стерлись в моей памяти. Но вот сегодня утром...
Она прервалась, открыла свою сумочку и, достав оттуда небольшой портретик, протянула его баронессе.
- Это портрет моей умершей дочери, который был заказан моим мужем к ее десятилетию.
- Это же - воскликнула баронесса, очень удивившись - это же маленькая...
Приближающиеся шаги заставили обеих женщин замолчать и оглянуться. Девушка Анна из кухни замка стояла перед ними и, совсем задохнувшись, сказала, что только что умерла Доротея Штеффен. Она добавила:
- Все это - совершенно явные последствия сильных расстройств и волнений из-за маленькой девчонки! Ужасно!
День заканчивался. В городскую тюрьму едва пробивался слабый луч света. Всхлипывая, странница опустилась на простенькую скамью, но постепенно
стала успокаиваться и совсем затихла. Из сострадания Фридрих попытался начать с ней разговор, но она не ответила ни слова.
А Фридрих? Мальчик сам чувствовал себя все несчастнее. От негодования он уже несколько раз подходил к двери тюрьмы, тем самым причиняя себе лишние страдания. Мысль о том, что его заперли, как злостного нарушителя, была для него ужасна. И что может подумать о нем маленький барон, с которым он до сих пор дружил?
На улице постепенно стало тихо, наступила ночь. Фридрих лег на деревянные нары, положив под голову руки. Беспорядочные мысли не давали ему спать. Конрад!
Во всем был виноват Конрад и должен за это поплатиться! Но тут ему вспомнились слова и взгляд отца после слушания дела в ратуше. Разве у отца недостаточно огорчений? А мама! Мальчик становился все беспокойнее. В первый раз он отметил, что тоже виноват. А разве он не согрешил против Бога? Как не по-библейски поступил он с Конрадом! Даже когда тот его дразнил, не следовало бы с ним драться. „Не мстите за себя, никому не воздавайте злом за зло" - незадолго до этого читал отец. Как мало внимания он обратил на эти слова! Если бы он...! Возможно, отец с матерью в этот момент стояли, опустившись на колени, и молились за него! -Фридрих всхлипнул и поискал свой носовой платок.