Медленно тянулось время, температура больной все поднималась. Борьба юной жизни со смертью час от часу становилась все упорней. Больная беспрерывно металась по кровати, и только когда Франс положил свою холодную руку на ее горячий лоб она, казалось, утихла.
Медленно истощались ее силы, и кровь, только что бешено бежавшая по ее жилам, вдруг, казалось, отхлынула от сердца. Лихорадочный румянец исчез со щек, и пронизывающие душу стоны перешли в едва различимые вздохи, чтобы немного спустя прерваться насовсем.
Франс в отчаянии ломал руки и стонал: „Что я могу сделать? Что я могу сделать?" И как будто из глубины его души послышался голос: „Молиться!" Да, молиться! И тогда Франс пал ниц на кровать, и тетушка Мария услышала, как он говорил: „О Боже, сохрани ей жизнь, возьми лучше мою..." Молча молилась тетушка, и господин ван Бинген снова сложил на груди руки, про себя обращаясь к Господу - величественное зрелище в тихой комнате больной!
Смертельно бледная, лежала больная в кровати, перед которой молодой человек боролся в душе со своим неверием. Ему казалось, что в эти несколько мгновений вся его жизнь прошла у него перед глазами. Стремительно пролетали воспоминания в душе и в уме. Мысленно увидел он нежное личико своей маленькой сестренки, на которое смерть уже наложила свою печать. Глаза Ментье были устремлены ввысь, словно ей не терпелось как можно скорее отдохнуть в раю. Потом он услышал голос своей матери, счастливый, очень счастливый, несмотря на жестокую боль, - голос, рассказывающий о вечной жизни Того, Кто пришел найти и спасти всех погибших.
Да, и его мать искал Спаситель, и она позволила найти себя и через это навеки стала счастливой.
Было так тихо, как будто бы смерть уже вошла в комнату. Смерть! Франс вздрогнул. А если бы и вправду случилось то, о чем он просил у Господа: чтобы Он взял его жизнь вместо жизни Нонни? Где он проведет вечность?
Впервые - лишь перед лицом смерти - он признал свою собственную огромную вину перед Господом, а значит, и грозящую ему вечную погибель. Как милостив был с ним Господь в течение всех этих навсегда ушедших лет! Как Он день за днем оберегал его! А сам Франс? Как часто он мог убедиться в любви к нему Спасителя! Но вместо того, чтобы броситься к Господу в объятия, он шел своей собственной дорогой, полагался на свои собственные силы, не обращал внимания на проявления Божией любви, противился Его зову. Он смотрел только на людей, которых считал виновниками своих жизненных неудач, а потом переложил ответственность за них и на Господа. Но великий Бог не позволил ему погибнуть окончательно!