- О, мой Господь, как ты всемогущ! В Твоих руках жизнь и смерть! Кто я такой, чтобы осмеливаться обращаться к Тебе, я, потерянный, навеки потерянный для тебя грешник! Господи, я погиб, погиб! О, будь ко мне милостив! Смилуйся надо мной! Спаси меня ради Иисуса, ведь Ты послал Его и ради меня! Могу ли я осмелиться предложить свою жизнь вместо жизни другого человека, если я сам нуждаюсь в заступнике! Смерть - это плата за грех! Но Он, Сын Твой возлюбленный, победил ее! Могу ли я поверить и принять то, что Он будет и моим заступником перед Тобой!
Тетушка Мария поняла, что произошло в душе Франса. Она тихонько взяла с ночного столика Новый Завет Нонни, открыла Евангелие от Иоанна и прочитала:
- Иисус говорил: „Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь." Франс, это относится к тебе!
Теперь в его душе появился чудесный свет. Ему казалось, что Господь стоит перед ним и, исполненный любви, смотрит на него и спрашивает его: „Ты веришь в это?" И Франс ответил со смирением:
- Да, Господи, я верю, что Ты - Христос, Сын Божий, Спаситель мира, Ты пришел - и для меня тоже!
Пути благодати - тяжелые пути, нередко к спасению приходят через горькие страдания. Как часто убеждалась в этом тетушка Мария! Преисполненная любовью к своему небесному Отцу, она преклонила колени рядом со своим приемным сыном, и оба от всего сердца благодарили Его за огромный дар - возможность ему, как чаду Божию, прикоснуться к престолу благодати. И теперь, с чистой душой они еще раз вместе молились за свою любимую Нонни.
Несколько часов спустя свежий ветер заиграл в набухающих почками ветках деревьев в старом саду, а на востоке ночное небо окрасилось бледным сиянием. Наступало новое утро, оповещавшее, что мрак ночи должен уступить место свету. Свет был там, на улице, и свет появился в сердце Франса Ведера. Да, свет лился во мраке - он победил.
В комнате больной, над ее кроватью, совершенно измученная ночным бдением, склонилась тетушка Мария и внимательно прислушивалась к тяжелому дыханию Нонни. Но когда она выпрямилась, в ее глазах загорелся свет надежды, и дрожащим голосом она произнесла:
- Мне кажется, что это изменение к лучшему. Лихорадка ослабла, а дыхание стало регулярнее и тверже, но жизнь ее в руках Господа. Возможно, кризис миновал. Дай Бог... Мы же можем только надеяться!
...В потоке времени, принадлежащем бесконечной вечности, то, что было велико и могущественно, нередко исчезает навсегда, а то, что казалось малым и ничтожным, наоборот, возвышается - но все во власти Того, о Котором написано: „Вот народы - как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах. Вот, острова как порошинку поднимает Он.“ Такие мысли волновали Франса Ведера, когда в один из холодных зимних дней он направлялся из домика управляющего к Оттернхофу. Пять лет пролетело с той ночи, когда Нонни переборола свою тяжелую болезнь: и за эти пять лет у него и у тех, кто его окружал, очень многое изменилось. Та ночь навсегда запечатлелась в его памяти, эта долгая ужасная ночь, за которой последовало светлое утро. В эту ночь в его сердце зажегся свет веры, а слова тетушки Марии: „Мы можем только надеяться", - он воспринял тогда как „аминь" в его искренней молитве к Господу за любимую Нон. Для всех это было каким-то чудом, что Нонни так быстро оправилась от своей тяжелой болезни. Еще до того, как опали лепестки весенних цветов, она уже медленно гуляла по старому саду с Франсом; и не успела осень вторично за это долгое время окрасить листья в золото и багрянец, как Нонни ван Бинген стала женой молодого управляющего из Люденхофа.