И теперь, подумав о матери, он невольно всхлипнул. Не было у него больше никого на этом свете. Все были против него, и он был против всех.
„Господь не оставит тебя, я поручаю Ему тебя!" -сказала мать перед самой смертью. Но что же было в действительности? Почему он должен был все время бороться против всех и вся? Именно от этого так часто и так настойчиво предостерегала его мать.
Не лучше ли возвратиться назад в Оттернхоф? „Завтра же я поговорю с крестьянином, попрошу у него прощения... Возможно, он оставит меня здесь. Я ведь хорошо ухаживаю за скотом и вовсе не ленив, он же знает об этом... И если я пообещаю ему стать лучше, возможно, он не отошлет меня в сиротский приют..."
Гроза разразилась с неистовой силой. Ветер завывал над лугами, беспрерывно сверкали молнии и гремел гром. Стало темно среди бела дня. Затем упали первые капли дождя, а чуть позднее полило как из ведра.
Франс испугался своих мучительных мыслей. Неужели и вправду ему придется противостоять грозе под открытым небом? Об одежде он не беспокоился. Хотя было воскресенье, он не надел свой выходной костюм, по-прежнему лежавший в сундуке. Он уже давно больше не надевал его. Да, после первого воскресенья в Оттернхофе он его больше не надевал. Каждое воскресенье он мечтал о том, чтобы крестьянин и крестьянка взяли его с собой в церковь. Всегда готовый к этому, он ждал у ворот, открывающихся во двор. А Зуренбурги проезжали мимо него, даже не повернув в его сторону головы. Случайно это увидела Янс и подшутила над ним:
- Ну, Летучая Мышь, не удается тебе стать благочестивым? - Тогда он вернулся в сарай и снял, заботливо сложив в зеленый сундук, костюм, который с таким трудом справила ему мать. И с того воскресенья он его ни разу не надевал. И отныне, когда
звонили церковные колокола, Летучая Мышь уходил в поле, где коровы крестьянина Кееса внимательно поворачивали головы в сторону мальчика, а лошади подбегали на его свист и позволяли себя гладить. Или же его тянуло к какому-нибудь из больших прудов. В тени прибрежного кустарника он сбрасывал одежду и прыгал прямо головой в холодную воду.
Одежды ему было не жаль, но все же ему казалось разумным поискать убежище от непогоды. Он быстро побежал к ивняку, растущему вдоль канавы. В подходящем месте он разбежался, и вот он уже стоял на другом берегу канавы. Быстро оглянувшись, он поспешил через высокую траву к густому кустарнику, который, очевидно, был ему хорошо знаком. Поскольку он уже нашел удобное место, он вполз туда, пролез еще несколько метров и проворно скрылся в полом мощном стволе старой ивы. Мальчик часто посещал это убежище: здесь он чувствовал себя спокойно. Над ним бушевала гроза, гремел гром, сверкали молнии, как из ведра лил дождь. Но Франс не боялся. Да и кого было бояться?