„Они все были против меня, никто не жалел меня, все смотрели на меня свысока", - упорствовал он.
Но - разве не взяли его в дом хорошие люди, когда умерла мать? Разве не оставалась пожилая фрау возле матери, лежавшей при смерти? А Йоханна Зуренбург? Разве не положила она на зеленый сундук три бутерброда, предназначенные специально для него, нищего мальчишки, которого одолевал голод? Действительно ли все были против него?
А разве он сам не давал поводов к раздорам? А разве не сам он был виноват в том, что из-за своей обидчивости и ужасного поведения не ладил ни с кем? Правда ли, что вся вина лежала только на других?
Зачем ломать над этим голову? Прочь! Все прочь! Я не пойду в сиротский приют, никогда! Смотри вперед, Летучая Мышь! Назад дороги нет! Смотри вперед!
И тут мальчик опустил лицо и прислонил голову к мощному стволу ивы. Бурные рыдания сотрясали все его тело. Прощание длилось несколько мгновений. Когда некоторое время спустя Франс Ведер снова прокладывал себе дорогу сквозь плотный кустарник, он снова был старой, отважной, ничего не боящейся Летучей Мышью.
Он надеялся, что через лес Люденхофа он доберется до другого конца деревни, оттуда тропа вела через открытое поле к проселочной дороге. Он все еще пытался сориентироваться в темноте, но уже скоро потерял направление и поэтому решил выбраться из леса как можно скорее.
Когда рассвело, Франс брел по открытой местности через поля и леса, пастбища и болотистые места. Местность была ему совершенно не знакома. Он с опаской всматривался вдаль, поскольку плотный туман затруднял ему путь в нужном направлении. Он шел, едва переставляя ноги от сильной усталости, ведь ночью он совсем не спал. Когда возле какой-то возвышенности туман немного рассеялся, Франс издалека увидел верхушки церковной колокольни -должно быть, там была деревня. У Франса не было никакого желания в ближайшие два-три дня встречаться с кем бы то ни было и прежде всего, с людьми, которые его знали. Он намеревался добраться до крупного портового города, по возможности, незамеченным. Днем он должен был прятаться, а ночью идти. Совсем изнуренный, он искал какое-нибудь подходящее убежище, которое могло послужить ему и местом для отдыха. Наконец, в сотне метров от дороги на невспаханном поле он обнаружил маленький сарай. Наверное, владелец хранил там инструменты для обработки земли. Франс устало добрел до этого сарайчика, лег прямо на пол, подложив узелок с выходным костюмом под голову, и через мгновение заснул.
Когда он проснулся, было далеко за полдень. Он вытянул свои занемевшие от холода члены и встал на ноги. Ему сильно хотелось есть. Он осторожно открыл дверь сарайчика и выглянул. У самого леса какой-то крестьянин вспахивал участок пашни на двух гнедых лошадях. Франс снова тихо закрыл дверь, засунул руку в карман и вытащил два бутерброда. Быстро съев их, он хотел было проглотить и два оставшихся, как вдруг ему пришло в голову, что ему не скоро удастся добыть пищу. Разумно ли съесть весь хлеб за один раз? Но тут он вспомнил, что по дороге видел множество фруктовых деревьев, на которых еще висели фрукты, и поэтому позволил себе съесть и другие два куска.