Куда ведут дороги (сборник) (Лялин) - страница 20

Но вот открываются тяжелые двери зала заседаний, и медленно с посохом входит Патриарх Всея Руси. Все взоры обращены к нему. Он останавливается посредине зала, протягивает руку и начинает речь:

– Слушайте, слушайте! Так говорит Господь!

Кто из народов мира крестится и призовет Имя Божие – спасен будет. Отведите от границ танки, увезите пушки, снимите проволочные заграждения и откройте границы. Пусть народы мира войдут в землю спасения, землю обетованную – Русь Святую, которая даст пристанище народам в последние времена. Места достанет всем, потому что в тундре и в бесплодных северных местах расцветут сады и будут произрастать пальмы. Но если вы дерзнете сжечь народы мира, стоящие у наших границ, – Господь вместе с ними сожжет и нашу страну.

Так сказал мне Господь!

Затем Ангел Господень возвратил меня опять на землю в мою жалкую избушку на твердое монашеское ложе.

– Батюшка, страшно Вас было слушать, но не поверить Вам нельзя. И слепому, и глупому видно, что все идет к тому. Я верю Вашему видению. Простите меня, грешного. Я ухожу.

– Бог простит тебя, чадо, и я прощаю.

На главной улице нашего города сын гордого Кавказа Хасан Челоев имел богатый антикварный магазин. Это был толстяк небольшого роста с сальной лысиной и широкими черными усами. Он же был и главным претендентом на мою руку и сердце. Относительно меня у него был проект, связанный с его салоном, куда наведывались денежные дельцы, а главное, интуристы, и этот антикварщик уже видел меня, молодую и обольстительную, в центре своего салона, представляющую товар иностранцам на безукоризненном английском языке, который я знала в совершенстве.

Моя бабушка, старая Фатима, несколько месяцев морочила мне голову этим богатым женихом, но я ему отказала, хотя согласилась работать у него в салоне из-за высокого оклада и премиальных. С ранних лет я была круглой сиротой и воспитывалась у бабушки, которая помогла мне окончить школу и институт иностранных языков. Но возраст старушки сказывался, и она, недолго поболев, умерла, оставив меня одну на всем белом свете. Кроме меня, в салоне работали еще две продавщицы, но они не знали языков, и поэтому с иностранцами занималась только я. Старинных вещей в салон приносили много, и оценивал их сам хозяин. У него были каталоги разных иностранных фирм, где цены были проставлены в американской и английской валюте, и моя задача была показать покупателю каталог и убедить, что его здесь не собираются надуть. Кроме того, мне надо было заполнить уже готовый бланк с печатью и подписью музейного эксперта о том, что данная вещь не имеет исторической ценности. С такой справкой антикварную вещь можно было вывезти за рубеж. Хозяин за такие бланки отваливал эксперту немалую мзду. У нас на стенах салона висели картины, в основном, старых мастеров, на полках красовались серебряные самовары, фарфор, статуэтки, были старинные ковры, мебель и, конечно, иконы, которые для меня были камнем преткновения. Покупатели требовали разъяснения сюжета, просили дать им художественную и религиозную оценку, чего я не могла сделать. Хозяин посоветовал мне обратиться к нашему постоянному реставратору старых икон Герману, студенту Духовной Академии. Вообще, какая-либо религия меня не интересовала, хотя бабушка исповедовала ислам, но меня к нему не принуждала и с Кораном не знакомила. Внешне же я была типичной девой Востока и отличалась, как говорят поэты, своеобразной персидской красотой, которую воспевали Саади и Омар Хайям. Герман же, с которым я познакомилась, вполне соответствовал своему имени и был, без подделки, порождением Северной Германии – потомок немцев, переселившихся в Россию еще при императрице Екатерине Второй. Когда мы встретились и посмотрели друг на друга, то нечто захлестнуло нас по типу короткого замыкания. «Он будет моим», – мелькнуло у меня в голове. Наверное, то же случилось и с Германом. Христиане говорят, что браки заключаются на Небесах. Вероятно, так оно и было. После первой встречи мы уже не расставались. Когда мы вместе шли по улице, люди на нас обращали внимание. Слишком большой был контраст между красотой симпатичной чернушки, и мужественной нордической красотой Германа. Его предки были лютеране и в основном подвизались на военной службе в больших офицерских чинах, со временем они приняли Православие и утвердились в нем. Герман, у которого были большие способности к живописи, тем не менее с детства мечтал быть священником, и мечта привела его в Духовную Академию. Заканчивался восьмой год обучения, и он намеревался вернуться на родину предков, в Германию, чтобы нести туда Православие. Видно, и мне была судьба жить с ним в Германии. Меня не смущало, что придется покинуть родные места. Я его так любила, что сердцем принимала этот выбор: где он – там и моя родина. Как я уже говорила, с исламом я не была знакома, и душа моя, и сознание было свободно от канонов Корана, и я полюбила Христианство, может быть, вначале за то, что любила христианина. Пришло время, и я пожелала принять Православие.