С другой стороны, если Стефана Конвея шантажировали и ему угрожали, это могло стать серьезной бомбой для безопасности.
Надо было подумать и о самой Лизе. Она была очень умной женщиной, знакомой с реалиями шпионской игры, обычно уравновешенной и рациональной, определенно не склонной к истерии. Теперь ее нервы явно истерзаны, и она, по-видимому, твердо верила, что все, чего боялась ее сестра, имело под собой основания. Если она была так потрясена, это требовало по крайней мере беглого расследования.
«Вот что я тебе скажу, Лиза. Я не могу обещать многого, но сделаю все, что могу».
"Когда?"
"Это первое, что я сделаю с утра."
"Разве ты не можешь поговорить с ним сегодня днем или вечером?"
«Сегодня воскресенье, и я не уверена, что он вообще в городе», - ответила Джинджер.
И, подумала она, даже если он был - и согласился позволить Картеру помочь - где был N3?
Он доставил Бориса Симонова в Стамбул, и последнее, о чем Джинджер слышала, это то, что они готовили фальшивые документы, чтобы отправить его в Англию или Париж на иную работу.
«Я обещала Делэйн, что первым самолетом вылечу во Франкфурт, а затем в Берлин. Я уезжаю сегодня вечером. Если бы я могла, я хотел бы кое-что узнать перед отъездом».
Джинджер пожала плечами и завела машину. «Как я сказала, я сделаю все, что смогу».
Она поехала на Коннектикут-авеню и повернула на юг. Через несколько минут они вышли из округа Монтгомери и вошли в округ Колумбия.
Джинджер остановила машину, когда заметила угловую телефонную будку.
"Подожди."
Лиза нервно закусила губу и потревожила маленькую сумочку на коленях, сосредоточившись на лице Джинджер через прозрачные стенки будки.
Телефонный звонок, казалось, длился целую вечность.
Когда, наконец, Джинджер вернулась, Лиза почувствовала, как по ее спине струится пот, отчего свитер прилипает к коже.
«Тебе повезло. Он увидит тебя. Но кроме этого, кто знает?»
«Я буду убеждать», - вздохнула Лиза.
* * *
Она очень тщательно приготовила его напиток, а когда закончила, встала лицом к нему у стойки бара. Было что-то особенное в том, как она смотрела на него. Ее глаза потускнели и стали дымными из-за длинных ресниц, а от ее полной груди у него перехватило горло, когда она лениво вздохнула.
"Ты боишься".
"Не так ли?" он ответил.
«Теперь уже слишком поздно для страха, моя дорогая».
Она подошла к нему через комнату, свободной рукой заправляя блузку под юбку, натягивая ее на пышных изгибах.
"Можно мне сигарету?" - спросила она, протягивая ему напиток.
Он протянул пачку, и она вырвала из нее сигарету длинными пальцами с малиновым кончиком. Она просунула наконечник фильтра между такими же красными губами и наклонилась к пламени.