В начале войны Вовка и еще несколько мальчишек из их класса ходили на заточку саперных лопаток. До школы – с утра, а как начались занятия – после школы. Недоволен был, ворчал: «Работа тяжелая и неинтересная». И еще добавлял: «Огородная работа».
Ближе к осени их цех, так громко именовался полуподвал с несколькими длинными столами-верстаками, приписали к механическим мастерским, которыми в то время руководил поправлявшийся после ранения лейтенант Ефим Юрьевич Мехтейс, по гражданской профессии учитель физики.
Невысокого роста, подвижный, с высоким, лысым до темени лбом и торчащими венчиком темными, в мелкую волну короткими волосами, он по ходу работы напоминал физику, пробовал завлечь ребят знанием предмета:
– Почему острая лопата копает лучше?
– Потому что площадь меньше и, при том же усилии, давление на единицу площади опоры получается больше, – отвечал какой-нибудь знаток.
– Молодец. А это что значит? Кто скажет?
В ответ молчание.
– Это значит, – разъясняет Ефим Юрьевич, – затачивая лопату, вы экономите силы нашего бойца, которые он направит на скорейшее уничтожение врага. То есть приближаете победу.
С ним соглашались, но прибавленного знанием физики энтузиазма и усердия хватало ненадолго.
– Кто мне скажет, что такое состояние невесомости? – не унимался, продолжал поиски стимулов лейтенант Мехтейс.
– Это когда тело вместе с опорой падает с ускорением свободного падения, и на него не действуют никакие внешние силы, оно как бы ничего не весит.
– В целом правильно, хотя формулировки надо помнить четче. А можно ли испытать состояние невесомости в нашей обыденной жизни?
– Нет. Вряд ли, – ребята с сомнением качали головами.
– А я испытал. Летом сорок первого, когда со своим взводом выходил из окружения.
– Расскажите, товарищ лейтенант! Ефим Юрьевич, расскажите!
– В перерыв. Если все выполнят не менее шестидесяти процентов нормы.
К обеденному перерыву установленная цифра выполнена, и ребята рассаживаются вокруг Ефима Юрьевича.
– Шли мы по вражескому тылу две с половиной недели, только на восемнадцатый день к своим вышли. Шли с боями через глухие леса, по болотам. Спали урывками, не раздеваясь и не выпуская из рук оружия, по часу, по два, редко когда три часа кряду поспать удавалось. На себе несли раненых, оружие, боезапас. И когда вышли к своим, поставили носилки с ранеными, сняли оружие, скинули сидора и скатки, разулись, в первый раз за эти восемнадцать дней обувь сняли – такое ощущение, что воспарили. Казалось, тело ничего не весит, даже под ноги себе смотрели: не летаем ли.
Но такие уловки давали хоть и эффективный, но сиюминутный результат, на следующий день опять преобладало расхоложенное настроение – не настоящее это дело, а огородная работа.