– Просто так он не согласится.
– Ну, отнеси ему шпик, он у нас еще есть. И что-нибудь еще – вино, например. Я все равно пить уже не буду.
– Хорошо. Давай теперь ляжем, – и вместе с Федосьей они положили старика, убрав из-под спины подушки и опустив их под его голову.
Остаться на хуторе Федосье с детьми начальник лагеря разрешил на несколько дней. Таким образом, приношения для него возобновлялись, но кладовая на хуторе пустела.
Федосья и дети ее подкармливались у фрау – постоянное чувство голода не исчезло, но все притуплялось, а, главное, дети не попадали на сдачу крови. Потому что после этого мало кто выживал.
Раньше старик относился к Федосье и ее детям как к домашним животным, которые трудятся, потому что едят здесь его, старика, пищу. Он и не приглядывался к их лицам, да и думал о них редко. Но сейчас понадобилось уточнить будущее свое, сравнить, что лучше: приход американцев или русских?
Теперь, когда он не мог ходить, когда осталось только слушать радио да заботиться о том, чтобы лежать в сухой постели, в чистом белье, вовремя поесть и принять лекарства, отношение к Федосье и, в особенности, к детям у старика переменилось.
У него появилось время разглядеть Сашу – он увидел, что мальчишка хоть и худой, но жилистый и силенка у него есть. Пожалуй, вырастет неплохой человек, потому что честен, трудолюбив и лучше своих родных понимает, что происходит вокруг: старик обратил внимание, что, когда он слушает новости по радио, Саша тоже слушает, если оказывается в комнате старика.
Старшая девочка, которую звали Зоей (только сейчас он стал помнить их имена), характером была иной, чем сестры. Она постоянно чувствовала свою ответственность за детей, была второй в семье после матери. И потому все дети, даже Саша, слушались ее так же, как и мать.
Старику нравилось, что семья такая дружная и дисциплинированная. И если ему раньше казалось, что их поступками руководит рабский страх, то теперь он понял, что дело в другом. Ясно, что слушаться старших у них принято давно, что таков уклад их жизни.
Средняя, Надежда, выделялась не по годам развитой сноровкой, расторопностью и желанием все делать самой, хотя некоторые дела были ей явно не по силенкам. Он обратил внимание, что у этой девочки нрав более веселый, чем у других: она чаще улыбалась, иногда что-то напевала, а по отношению к младшей, Анне, во всем подражала матери. Старику было забавно наблюдать, как эта девочка, 9-ти лет, со своей сестренкой, младше ее всего лишь на два года, ведет себя с повадками взрослой: поправляет ей одежду, первой дает поесть, не позволяет поднимать тяжести.