На улице почувствовала себя немного уверенней.
Пошла вперед, к остановке, чтобы на трамвае ехать к парку.
– Да нам не сюда, а на эту остановку, – сказал Николай.
Голос у него спокойный, приветливый.
– Нам не в эту сторону.
– В эту, в эту, – Маруся подхватила подругу под руку. – К нам едем. Там уже стол накрывают, – и она засмеялась.
– Да вы чего? Какой еще стол? – всполошилась Надежда.
– Не бойся, не под венец тебя ведут, – продолжала веселиться Маруся. – Просто возвращение Коли отметим. А заодно и с родителями нашими познакомишься.
«Вот так так. Маруся, видать, не на шутку за меня взялась, – подумала Надя. – Нет уж, буду держать ухо востро. Еще посмотрим, они мне понравятся или чего…»
Дом оказался невысоким, во время войны построенным. Общий коридор, общая кухня, а по обе стороны коридора – двери в комнаты.
В одной комнате помещалась семья Советкиных.
– Макар Киреевич, – представился солидный мужчина с крупной головой, короткой стрижкой, с зоркими, совсем молодыми глазами. – А это Татьяна Ефимовна, жена моя, – представил он улыбающуюся женщину, которая хлопотала вокруг стола. Он уже был по-праздничному накрыт, хозяйка осматривала его и проверяла, все ли на месте.
Стол занимал почти все пространство комнаты. Справа стояла кровать, застеленная покрывалом, с горкой подушек, тоже накрытых покрывалом с кружевами по бокам; слева стоял большой сундук, окованный по краям. На подоконнике цветы в горшках, цветущая герань. На стенах коврики с изображениями лесных пейзажей. Все было, как обычно бывает в таких вот комнатах у заводчан, приехавших из деревень трудиться в город на заводы, эвакуированные из Москвы.
Но была в этой комнате и своя особенность, которая сразу бросилась в глаза Надежде. В правой стороне, на тумбочке, покрытой белой скатеркой, а поверх нее кружевной накидкой, стояла икона Богородицы в киоте. Икона была убрана крупными цветами, искусно сделанными из разноцветных кусков материи.
– Ну, что, дорогие мои, – сказал Макар Киреевич, – давайте помолимся сначала.
Помолились, уселись. Выпили по первой за благополучное возвращение Николая, за то, что честно отдал он свой воинский долг Родине. Послужил и на Волге, и немного даже в Москве, а потом на Кавказе.
Надежда видела, что родителям Коли она понравилась. А косой ее просто любуются – Татьяна Ефимовна об этом прямо так и сказала.
Потом подняла рюмку, улыбнулась Наде и сказала:
– А теперь за тебя, доченька.
Надежда так вся краской и залилась. Глянула на Николая – и у него щеки покраснели.
– Вот что, мои дорогие, – сказал Макар Киреевич, распуская галстук и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. – Расскажу-ка я вам про наш род Советкиных, тут история очень даже интересная. А вам знать полезно, чтобы вы потом детям своим рассказали, а они – своим. Ниточка эта родовая никогда не должна рваться, она даже золотой называется, в Священном Писании так написано.