– Жили мы хорошо, Надя. Спасибо тебе хочу сказать. В болезни меня не бросила. Как дочка мне стала. Хотя и свои есть, а вот же, ты со мной до последнего часа сидишь, а не они.
– Да ведь у всех семьи.
– Так-то оно так. Не станет меня, тебе легче будет, а то ведь лежу, как колода.
– Мама, тут не наша воля, а Божия. Вы разве не знаете?
– Знаю. Прошу – молись за меня. Молитва больше всего помогает. Я сейчас расскажу тебе, это нужно.
Она говорила с придыханием, иногда останавливалась, чтобы собраться с силами. Надежда видела и раньше, что свекровь исхудала до крайности, что дух в ней теплится, как огонек фитилька в лампадке, в которой маслице еще есть, но немного его. А сейчас она отчетливо увидела, что маслице-то вот-вот кончится.
– Когда Татьяна умерла, в 33-м, хоронить ее было не на что. Тогда Макар пошел на рынок и продал свое пальто. Другого продать ничего не было. Остался в телогрейке. Зима стояла лютая. Купил он доски для гроба, муку на поминки. Я испекла блины.
А он с одним человеком начал могилку копать. Земля-то, как камень – три дня копали. Схоронили Татьяну, помянули.
Она опять остановила рассказ, попросила поправить подушки.
– К чему рассказываю, – продолжила она. – Не к тому, что меня похоронить будет трудно. Нет. А к тому, что когда Макар мой с войны вернулся, пошли мы с ним на могилку его матери. Приходим, прибираем могилку, а он мне и говорит: «Ты ничего не чувствуешь?» – «Чувствую». – Потому как запах необыкновенный – никакие духи так не пахнут. А рос на могилке один бурьян, который мы выдергивали. «Благоухание-то от земли идет, – говорит Макар. А у самого слезы на глазах. – Это мама нас с тобой благодарит за Татьяну».
Надежда взяла полотенце, вытерла и свекрови слезы, и свои.
– Вот как она нас встретила, свекровь-то моя. И я бы тебя так встретить хотела, вот чего. Ну, это как Господь даст.
– Вы не беспокойтесь, мама, как же без молитвы. А все же раньше времени себя не хороните. Нам в плену сколько раз смерть угрожала. А Богородица все же защитила, мамину молитву услышала.
Татьяна Ефимовна не ответила, лишь печально посмотрела на невестку. Она жила уже в другом состоянии, непонятном живым, здоровым людям.
Исповедалась последний раз, причастилась, соборовалась. Теперь еще спокойнее стало у нее на душе.
За сына и невестку она не беспокоилась. Живут дружно, значит детей вырастят хорошими людьми. И она прожила, как могла, чтобы не гневить Бога. Вон сколько людей не вернулось с войны, а Макар, хоть и раненый, а вернулся. Да и после войны сладко ли пришлось? Ничего, не пропали. Вот и Самара стала родным городом, здесь внуков увидели. Все хорошо, все хорошо…