Через несколько часов, под вечер, нас посадили в автобус, который повез нас на новое место жительства. Было ещё светло, и вдоль дороги были видны дома с небольшими садиками перед ними. Мне понравились пальмы, цветы и зеленые деревья, розы перед домами, огромные цветы белых магнолий, ароматные усатые цветущие мимозы, алые мелкие цветочки на больших зелёных кустах. А когда стемнело, ярко освещённые улицы и витрины магазинов, рекламы, мигающие разноцветными лампами, поражали так, что глаза разбегались.
Но вот мы выехали из города и пригородов на шоссе. Стало совсем темно. Часа через полтора – два, в темноте, нас высадили возле построек вроде бараков. Дав ключи, нам указали на один из них.
– Идите туда.
Это был отдельный домик с двумя спальнями, гостиной, кухней вместе со столовой и ванной комнатой. Холодильник маленький, куда был вложен большой кусок льда, газовая плита, стол, 4 стула, в каждой спальне по кровати. Сказали, что завтра дают один день на устройство, а затем выходить на работу в 7 часов утра. Показали, куда идти. Утром отец пошёл узнать, где и что можно купить из еды. Недалеко, на другой стороне шоссе, была бакалейная лавка. Отцу не понравился хлеб «как вата», но другого не было. Оказалось, что это хлеб для поджаривания.
На следующий день мы вышли и увидели, что многие куда-то идут. Пошли и мы в эту сторону. Там стояли грузовики, куда и мы уселись вместе с другими. Нас повезли на плантации собирать апельсины. Нам выдали сумки с широким поясом через плечо и ножницы, срезать апельсины. Показали какие деревья, определили сколько деревьев нам надо обобрать, и вот мы начали работать. Собранные апельсины мы выкладывали из сумки в специальные ящики, причём, босс, то есть надзиратель, укладывал апельсины так, чтобы не было пустых мест. Было жарко. Нам сделали обеденный перерыв: поели еду, которую мы принесли с собой и попили воды. Нам сказали: «Апельсинов можете есть сколько хотите, и даже взять по мешку с собой домой, по окончании работы».
Первое время мы целыми днями ели апельсины, а дома пили сок.
На плантациях нас пригласили на уроки английского языка. Очень симпатичная учительница говорила только по-английски и ее никто не понимал. Одна женщина из нашей группы немного говорила по-английски, она объяснила учительнице, что никто ничего не понимает. Ещё несколько раз встречались, а потом учительница больше не приезжала.
В сентябре босс предложил Маме записать меня в местную «High school», но мама не рискнула отпускать меня одну с ним в город и отказала. Мама понимала, что для меня на плантации нет никакого будущего и решила попытаться уехать в Лос-Анджелес. Нас приезжала навещать очень милая дама. В первый свой приезд она привезла нам одежду, одежду для работы (брюки мне и Маме, шляпы и блузы с длинными рукавами), полотенца, одеяло и посуду. Она посещала нас несколько раз и привозила с собой необходимые вещи: мыло, зубную пасту, щётки и т. д. и т. п. Как-то раз она сказала маме, что если нам понадобится что-либо в городе Лос-Анджелесе, то можно нам приехать к ним. Её муж, тоже очень милый и приветливый американец, писал либретто для фильмов. Брат этой дамы был известный киноартист Джордж Монтгомери. Рая была на чае, когда мы приехали с вокзала в церковный дом с Софьей Михайловной. Её имя Рая Марксон, она тоже была членом организации Humanty Calls, и вместе с Львом Николаевичем Кэй и Софией Михайловной Кэлл принимала участие в судьбах наших соотечественников, т. е. устраивала и находила «спонсоров» и, таким образом, делала возможным приезд ДП в Америку.