. Этот род деятельности служителей Православной Церкви невозможно представить без священника-миссионера.
Если в первой половине XIX в. ни о какой постоянной церковной деятельности на Сахалине нельзя было и говорить, то теперь, с появлением русского населения, окрепла мысль о постоянных священниках. О тех, кто должен был непосредственно возглавлять непростой процесс воцерковления островных жителей. Представляется возможным отметить то, что первоначально их влияние на духовно-нравственный уровень населения было невелико. Причиной этому являлась малочисленность приходов, а также их отдаленность друг от друга на сотни километров. В то время прихожане действующих церковных причтов могли участвовать в богослужебной жизни всего лишь несколько раз в году[107].
Служить в этом отдаленном крае было сложно еще по одной причине. Само население, как вольное, так и невольное, мало сочувствовало церковному делу. Как писал в своем отчете о деятельности Камчатской епархии за 1883 г. епископ Мартиниан (Муратовский), «холодная Сибирь, а также оторванные от цивилизации территории Дальнего Востока никогда не отличались религиозной горячностью, которая была бы способна вызвать на подвиги высшего духовного совершенства»[108]. Об этом же говорит и А. П. Чехов, когда описывает свое путешествие по острову: «В церковь [бывшие ссыльные] не ходят, так как праздничные дни используют, чтобы отдохнуть, починить вещи или сходить за ягодами»[109].
Рассматривая состав островной паствы, стоит сказать, что подавляющее большинство относилось к ссыльнокаторжным или ссыльнопоселенцам. Далее шли члены семей заключенных, которые приезжали на остров вслед за близкими. К свободной части прихожан причтов острова Сахалин относились переселенцы – крестьяне, военные и служащие ведомственных учреждений, а также коренные жители острова.
Большая часть преступников содержалась в тюрьмах. Кто-то числился в разряде кандальных рабочих, а кто-то пополнял отряды «испытуемых» или «исправляющихся»[110]. По завершении срока отбывания наказания каторжане определялись тюремным начальством в разряд ссыльнопоселенцев. Они пользовались правом селиться с вольными жителями островных поселений, причем обязательным условием для этого было ведение ими хозяйства. Прожив таким образом некоторое время, бывшие каторжане и члены их семей получали статус «крестьян из ссыльных», что позволяло покинуть Сахалин и переселиться на материковые территории Дальнего Востока или в некоторые губернии Восточной Сибири.
Свидетельство того, что «крестьяне из ссыльных» приобретали равнодушие к христианской вере в период своего заключения, приводит А. А. Панов. Он пишет о том, что они не только редко посещали богослужения, но и часто не могли видеться со священниками, так как ни одна тюрьма не имела при себе церкви. Храмовые здания находились за тюремной оградой. Священнослужитель же, обремененный множеством обязанностей в приходе и отсутствием свободного времени, не имел возможности регулярно общаться с заключенными «в целях их нравственного исправления и духовного просвещения»