Я прерывисто вздыхаю, глаза все еще горят.
— Мне невыносима мысль о том, что ты теперь думаешь обо мне, но ты должен мне поверить, когда я говорю, что ни одно мгновение с тобой не было ложью. Ни одно.
Я перестаю дышать, когда он медленно и осторожно встает с кресла, подходит к окну, поворачиваясь ко мне спиной.
Боже, что он только обо мне думает! Как сильно ненавидит. Считает, что я использовала его. Врала ему.
Я встаю, делаю несколько шагов, но замираю, когда слышу, как он делает четыре глубоких медленных вдоха. Это становится последней каплей и слезы градом текут по моим щекам.
— Малкольм, мне так жаль, — говорю я.
Быстро утираю слезы, прежде чем он увидит. Он все еще стоит лицом к окну, когда приглушенно произносит: «Черт меня дери», после чего прячет руки в карманы, и его гнев нависает в кабинете, как надвигающийся ураган. Кажется, все его силы уходят на сдерживание этой бушующей энергии. Никогда его таким не видела. Ни разу. Он держит все под контролем, но только снаружи, я это чувствую.
Наконец, он заговаривает, голос низкий, речь неспешная, так что мне становится страшно от того, какой силы гнев он сдерживает.
— Ты могла поговорить со мной. Когда целовала меня. Когда рассказывала о Виктории. Когда нуждалась в моем утешении, Рейчел. Когда умерла твоя соседка. Когда не могла лицом к лицу встретиться со своими друзьями и семьей. Ты пришла ко мне, когда тебе это было нужно. Ты пришла ко мне, когда мне это было нужно... ты, черт побери, могла поговорить со мной, довериться мне! — он разворачивается, и у меня перехватывает дыхание от напора его зеленых глаз. — Я так легко мог все это решить, — он щелкает пальцами. — Вот так. Одним звонком.
— Я боялась, что потеряю тебя, если ты узнаешь.
Разочарование отражается на его лице, пока он смотрит на меня зелеными глазами, способными расплавить сталь.
— Так что вместо этого ты продолжила мне врать.
Отшатнувшись, я опускаю взгляд на его горло.
Проходит целая вечность.
— Здесь для тебя больше ничего нет, Рейчел. Только работа. Прими ее, — он возвращается за стол и падает в кресло.
Я с трудом могу говорить.
— Ты здесь. Не отворачивайся от меня из-за того, что я совершила ошибку.
Пока возвращаюсь на свое место, я впервые за все время здесь ощущаю его взгляд на мне, как он изучает, во что я одета. Эта одежда должна была придать мне силы и уверенности, а я чувствую себя уязвимой, обнаженной, чувствую себя фальшивкой. Обманщицей. Наивно было думать, что одежда покажет меня в ином свете. Скроет истинную меня, со всеми недостатками.
Краснея, я снова сажусь, а Сент ничего не говорит. Он медленно водит пальцем по своей нижней губе, единственным движением во всем его теле.