— Да. Пытаюсь собраться с силами, что бы что-то надеть на себя.
Девушка вздохнула. Сама она была одета как обычно — под темные тона, но максимально пестро. У нас не принято приходить на похороны в чёрном. Траур не снаружи, он внутри.
— Тебе помочь чем-то?
— Если можно. Притащи бутылку виски.
После нескольких глотком стало немного легче — ровно настолько, что бы открыть наконец шкаф и влезть в одежду. Потом снова наступило опустошение.
— Будешь ставить волосы?
— Нет. Иди, сейчас возьму бумажник и спущусь.
Она обняла меня напоследок и быстро вышла — майка на плече намокла.
Я полезла было в тумбочку, когда открыла верхний ящик — заметила, что дно чуть сдвинуто. Нахмурилась, достала нож, вскрыла. Я смотрела на конверт с минуту, потом трясущимися руками взяла его, вытащила от туда бумажку. Выдохнула, развернула ее.
«Эээ, привет. Не знаю как пишутся такие вещи. Я просто молюсь, что бы ты не нашла это раньше времени, потому что иначе мне несдобровать. Понимаешь, я чувствую и вижу Сестру все чаще. Первая маячит постоянно на горизонте, так что думаю — я в Списках. И довольно скоро. Так что если ты это читаешь — я мертв. Что ж, мы все умрем однажды, верно? Я, ты, Стив, другие — никто не вечен»
Я подняла взгляд к потолку — от слез, наполнивших их сложно было разобрать корявый почерк.
«Посмотри в шкафу за твоим чемоданом, там есть небольшое пространство, я припрятал немного. Это на похороны, прочие расходы, если нужно. Делай с этими деньгами что хочешь, в общем — они твои.
Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Что ты, скорее всего не хочешь продолжать бороться. Потому что каждый раз когда я закрываю глаза, то вижу внутри тебя маленькую девочку, которая потеряна. Я не знаю как помочь ей, потому что я пытался много раз, поэтому мне остаётся только верить, что она сама выйдет из тёмной комнаты и повзрослеет наконец. Я часто не мог уснуть, думая об этом. Ведь у такого количества народа творится полный пиздец в жизни, но от этого мне не было легче — ты важнее всех этих шести миллиардов кожаных ублюдков. И я надеялся, что однажды подойду к тебе, в очередной раз скажу, как люблю и ты растаешь.
Никогда не забывай, слышишь? Никогда. Не забывай откуда мы и что там происходит. Не забывай насколько этот мир в дерьме. Не забывай насколько нам было плохо. Ведь для них — я просто мусор под ногами. Избитый, разорванные на куски мусор, который ничего не стоит. Так много раз мы падали, были просто истощены, но всякий раз ты подавала мне руку и я вставал, что бы бороться. За себя, тебя, на эту любовь, которая горит с каждым днем все ярче. Потому что невозможно убить этот огонь, который горит в нас. Это наше клеймо. Мы все — клеймённые уродством, вот только мало кто знает, что это на самом деле самая прекрасная вещь в мирах. И они не смогут убить нас. Пообещай мне, Элис, что они не смогут потушит твой огонь.