В шестнадцать мальчишеских лет

Памяти Героя Советского Союза

Алексея Семеновича Шумавцова

И его боевых друзей, людиновских

Комсомольцев,

посвящается эта книга.

Казалось, вахтеру очень не хочется открывать калитку. Пожилой, с седыми усами, в зеленом кителе, он двигался словно в полусне. Коричневые от махорки пальцы неловко скользили по блестящей стальной щеколде. Наконец, тяжелая калитка, скрипнув, приоткрылась. Но вахтер придержал ее ногой, обутой в пыльный брезентовый сапог. Его усы дрогнули, Аксенов скорее угадал, чем услышал:

— Документ.

Он поспешно полез за пазуху, вытащил потертый клеенчатый бумажник, достал лоснящийся, хрустящий бланк с лиловой печатью и протянул вахтеру, нетерпеливо думая: "Скорее! Ведь знаешь же, что все в порядке!" Вахтер, выразив на лице сомнение, поднес справку к глазам и медленно зашевелил губами. Он долго поглаживал и ощупывал бумажку, точно не в силах был с нею расстаться. Аксенов даже начал тревожиться. В конце концов, вахтер вернул бумажку и, тяжело вздохнув, словно пожалев, что священнодействие так быстро окончилось, толкнул скрипнувшую калитку. И если бы Аксенов взглянул на него в эту минуту, он увидел, что физиономия вахтера расплылась в добродушной, сочувственной улыбке. Но Аксенов не обернулся, он жадно смотрел вперед. Перед ним были чисто вымытое крыльцо, посыпанная желтым песком дорожка и полосатый шлагбаум. Он нерешительно, точно боясь, что его остановят, опустил ногу на ступеньку и отшатнулся, ослепленный ярким весенним солнцем. Вахтер ворчливо сказал:

— Куда? Ишь, какой быстрый! А Петрова разве не будешь дожидаться?

"Ах, да! Петров!" — вспомнил Аксенов. Дело в том, что вместе с ним сегодня освобождается Петров, всегда чем-то недовольный, замкнутый мужчина, постоянно выглядевший так, будто он голоден и не выспался. Нечего сказать, приятная компания! Впрочем, раз нужно подождать, Аксенов ничего не имеет против. Да и Петров, наверно, в такой день, как сегодня, будет веселей.

— А скоро он? — все-таки спросил Аксенов у вахтера.

— Восемь лет терпел, потерпи еще пять минут! — строго ответил тот и отвернулся, пряча понимающую усмешку. Каждый день он наблюдал, как ведут себя люди, отпущенные домой. Этот еще ничего. Другие бывало, словно ослепнув, крутятся в проходной будке и не знают, куда идти.

Очутившись за воротами, Аксенов присел на пенек и тихонько засмеялся. Да, вот он терпел восемь лет, а теперь все кончилось. Плохое осталось позади, его ждет прекрасная, счастливая жизнь! Он свободен! Он может сесть на поезд и поехать куда угодно. Имеет право по- ступить на работу, которая ему нравится. Теперь уже совсем скоро увидит жену и сына, который восемь лет тому назад еще не умел ходить, а ныне учится во втором классе!