Выйдя в дежурную комнату, Юрий Александрович услышал осипший басок милиционера, который допрашивал Анатолия.
— Фамилия? Адрес? — отрывисто бросал он и, если Антипов медлил с ответом, тотчас же раздражался: — Ты не жуй слова! Не к теще на блины попал. Тут тебя выучат по струнке ходить!
Анатолий пытался что-то объяснить вздрагивающим голосом, но дежурный, явно наслаждаясь его растерянностью, перебивал:
— Придется тебе сшибить рога! А ну, хлопцы, вы люди бывалые! Научите его свободу любить! — В ответ слышался довольный гогот арестованных, которые были рады неожиданному развлечению.
Юрий Александрович нахмурился. Он хорошо понимал состояние Анатолия. Тот растерялся, попав в чуждую обстановку. Раньше Антипова задерживали за мелкие провинности, но разговаривали тогда с ним по-иному. Не сажали за перегородку, а приводили в кабинет к замполиту или оперуполномоченному и старались убедить, что его поведение не доведет до добра. Антипов привык относиться к увещеваниям с насмешкой. Теперь же все было иначе. С ним никто не церемонился. Его обступили насмешливо ухмыляющиеся люди, готовые, как ему казалось, напасть, оскорбить, ударить… Золотарев подумал, что встряска принесет Антипову пользу, но был недоволен поведением дежурного милиционера, нарушившего его приказ и позволившего себе грозить арестованному.
— Никитин! — негромко окликнул капитан. — Делаю вам замечание!
— Простите, товарищ начальник! — помолчав, ответил дежурный, сразу понявший, в чем он провинился.
— Вам скучно, — продолжал Юрий Александрович. — Но не устраивайте из допроса развлечение. Не забывайте, что перед вами не манекен, а человек, подтрунивать над которым вам никто не дал права!
…Золотарев шел домой с чувством неудовлетворенности. Росло ощущение, что он не успел сделать важного дела. Об Антипове, впрочем, он не думал, так как заботы, нахлынувшие в течение дня, заставили забыть об утреннем происшествии.
Юрий Александрович вытер на крыльце сапоги и вошел в столовую. Он увидел стол, накрытый накрахмаленной скатертью и уставленный тарелочками с закуской. Между блюдом с тушеным мясом и вазой с яблоками красовался пузатый графин, наполненный вином. "По какому случаю Соня распорядилась?" — удивился капитан и заглянул в спальню. Портьеры свисали до пола; в комнате царил мягкий полумрак, пронизанный пыльным солнечным лучом. Жены не было и тут. Недоумевая, Золотарев выглянул во двор. Возле жестяного рукомойника склонилась над тазом чья-то бронзовая, мускулистая спина. Софья Аркадьевна, высокая темноволосая, до сих пор сохранившая девическую горделивую осанку и спокойную, строгую красоту, держала в руке мохнатое полотенце.