— Отпусти девушку! — закричал тот. — Ты все равно сядешь! Покушение на жизнь федерала – это тебе не голословные обвинения!
Он обернулся ко мне и, поморщившись, зашипел от боли, нервно дергая плечом.
Я, пригнувшись, стоял за его тачкой и слушал, пытаясь понять, как действовать дальше. Бугай все еще удерживал Элли, но теперь приподнял ее выше, прикрываясь, а пистолет нацелил в нас.
— Она сдохнет, — выплюнул он, — вы все здесь ляжете. И я плюну в твою могилу, Пастерс.
Я чуть приподнял обрез, уперев его в плечо и наведя дуло на говорившего. Прикрыл один глаз, задержал дыхание…
— Попадешь в свою сучку! — взревел отморозок, снова подтягивая Элли за волосы, хватая рукой, в которой был зажат пистолет и поднимая голову, прикрывая тем самым себя почти полностью.
Я сжал зубы так, что, казалось, они вот-вот превратятся в крошку. И смотрел на свою девочку. Ее лицо – абсолютно безучастное, с закрытыми глазами, один из которых заплыл под натиском огромном сиреневато– розового синяка, было неестественно бледным. Тонкие струйки уже засохшей крови местами опутали губы и скулу, руки висели безвольными плетьми…
Я снова прицелился.
— Нельзя его убивать, — вклинился тот, кого называли Пастерс, — он сможет сдать подельников, теперь ему ничего не останется…
— Мне плевать на него и на вас, — я выстрелил. Никогда не любил охоту, но приучен был к ней с детства. И всегда попадал в мишень.
Негодяй впереди вскрикнул, пошатнулся и завалился набок, роняя Элли. Раздался новый выстрел, разбилось окно рядом с Пастерсом. Тот застонал, схватился за голову, а я рванул вперёд, к раненому в голень бандиту. Он снова и снова жал на курок своего пистолета, только все оказалось впустую – патроны кончились.
— Я нужен следствию, – захрипел эта тварь, стоило мне встать рядом. — И готов идти на сотрудничество.
Приставив обрез к его голове, я выплюнул:
— Не в этой жизни.
Клянусь, я готов был убить его, но в этот миг Элли застонала и раздались пронзительные звуки сирен. К нам приближался целый кортеж с мигалками. И я вдруг подумал, что не хочу сидеть в тюрьме из-за этой мрази, лишившись возможности быть рядом с любимыми.
Вернув затвор на место, заметил, как блеснули торжеством глаза негодяя и, размахнувшись, ударил его по роже прикладом. Не сильно, просто чтобы стереть ухмылку. Он завыл в такт сиренам, а я опустился на колени, выполняя приказ одного из маршалов, первым подоспевшей к месту происшествия.
— Руки за голову, лицом вниз! — продолжал кричать он, приближаясь.
— Этот с нами, — прохрипел Пастерс, лёжа на земле, скорчившись от боли. — Он с нами.