Картадель на Левконии десять дней пробудет, кроме Посвящений — по одному через день — будет лекции читать, занятия проводить. За шанс попасть на эти лекции некоторые душу дьяволу готовы были бы продать в буквальном смысле этого слова. Только одержимым дьяволом на таких собраниях места не было. Сгорели бы они там, как сгорал рядом со Светочами каждый, кто отдал свое сердце и свои помыслы Тьме.
…Лайона согласится лететь с ним. Не может не согласиться: от таких предложений не отказываются. Вот там он и устроит ей конфетно-букетный период. Там и пробьет брешь в защите докторши-недотроги. Потому что так и не смог ее забыть. Так и не смог отказаться от мечты видеть ее своей женой, матерью своих детей. Ни одну женщину замуж не звал. Даже не задумывался о таком. А тут — уже два месяца, как не мог успокоиться, не мог вычеркнуть ее ни из сердца, ни из памяти.
***
Лайона полковника Рида за два месяца не забыла: такие, как он, быстро не забываются. Вспоминала часто, вздыхала с сожалением. Только сожалела не о том, что не сложилось у них. Сожалела, что вынуждена была другому доктору передать, не смогла помочь так, как хотелось. Вместо того, чтобы исцелить его сердце, невольно нанесла новую рану, а когда та рана заживет и как — одному Всевышнему ведомо.
Даже с Наставником своим о полковнике говорила, искала у него то ли совета, то ли поддержки, то ли утешения. Наставник Лайону выслушал внимательно, несколько вопросов задал наводящих — хотел, чтобы она сама к какому-то пониманию пришла. А после заявил: «Не вини себя, девочка. Он, конечно, мужик хороший — но не твой. Когда твой появится — не сбежишь, не прогонишь. Да и бежать не захочется».
Лайона после слов Наставника успокоилась немного. Простила себя, перестала виниться, терзаться напрасными сожалениями. Стала вспоминать полковника с тихой светлой грустью, как многих пациентов вспоминала: с радостью, что получилось с того света вытащить, что удалось на ноги поставить. Что ушел он в свою жизнь — чуть прихрамывая, но уверенно и твердо ступая. На обе ноги.
Когда раздался звонок видеофона, Лайона приняла вызов с незнакомого номера, не задумываясь и не глядя: ей часто звонили. То бывшие пациенты. То родственники пациентов, то их же знакомые. То коллеги. Но когда увидела на экране знакомое квадратное лицо, короткие светлые волосы с проседью и холодные стальные глаза — вздрогнула: полковник! Зачем снова объявился? Зачем звонит? Ведь все уже сказано, все решено.
— Слушаю Вас, — сказала в трубку ровным голосом.
— Лайона? Добрый день. Полковник Рид беспокоит.