Бабушка, радушно общавшаяся со всеми, кто из любопытства заглянул в гости к Олегу Родионовичу, искоса бросала на меня обеспокоенные взгляды. И продолжила хмуриться, когда за обедом я почти ни крошки не взяла в рот, зажатая за столом аккурат между двумя медведями - Ромочкой и его двоюродным братом, тем самым, с которым они развлекались под окнами фермерского домика. Брата звали ласково, Антошкой, и был он существенно мельче и Ромочки, и его отца, но всё равно подавлял маленькую меня размерами мужчины-бодибилдера.
После обеда начались приготовления к вечернему пиру, а меня выгнали на улицу, развлекаться или помочь кому-нибудь. Я предпочла развлечения - сидеть в гамаке в тени раскидистой вишни. Кругом мельтешили девушки и женщины, пугая видом полуощипанных куриц и гусей со свернутыми шеями. Как-то привыкла к бледному куриному филе в вакуумной упаковке или готовому гусиному стейку, а не к дохлой тушке, минуту назад задорно и с аппетитом клевавшей что-то в траве возле ног.
На меня все махнули рукой - главное, не мешалась и под ногами не путалась. Но бабушке мой вялый настрой был не по нраву. Она желала видеть свою любимую внучку исключительно радостной и бойкой, "как всегда". Хотя бойкостью и весельем я обычно, наоборот, не отличалась.
Моя затравленная бледная моська, видно, портила её репутацию, иначе как объяснить неожиданное предложение прокатиться по лесу с Ромочкой. На его коне. "Чтобы, - цитируя бабушку, - как следует развеяться и зарядиться позитивными эмоциями". Лошадей я, конечно, пару раз лечила и имела дело по долгу службы. Однако, будучи девушкой городской, даже не сидела на них, и тем более не прогуливалась по лесам и полям в компании всяческих перевертышей, так что практики выездов не имела от слова "совсем".
Ко всему прочему я была категорически не уверена, что кони оборотнической общины проявят должную разумность и станут со мной разговаривать - они же явно чокнутые, если связались с двуипостасными, а не сбежали, почуяв их звериную суть!
Часть пятая. Соблазнительная
После короткого, но незабываемого путешествия по не в меру агрессивному лесу, забравшему себе в жертву мои любимые босоножки и чувство собственного достоинства, никаких прогулок я не хотела хотя бы ближайшие пару лет. Ни пешком, ни на коне, который на проверку оказался не живым, а стальным, японским, протюнингованным по самое не балуй. Не хотела. И точка.
Но спорить с двухметровым медведем оказалось заведомо проигрышной идеей, так что теперь, судорожно вцепившись в черную рубашку побелевшими пальцами, я старалась просто не смотреть по сторонам и не орать. Или хотя бы орать потише, не так истошно и не прямо на ухо оборотню, а то он уже начал недовольно коситься на сладкоголосого пассажира, отвлекаясь от дороги.