Да, удивительное дело, но в лесу были дороги. Грунтовые, разумеется, и состоящие, казалось, из одних только колдобин, но увиливать от возникающих на пути деревьев не было нужды. После такого способа передвижения перестаешь жаловаться на городскую администрацию, начиная ценить, что имеешь. Пускай раздолбанный, со стертой разметкой, но асфальт, а не сплошная пыль и камни, бойко отскакивающие в стволы деревьев, подстреливая любопытных белок и прочую лесную живность.
Оборотень гнал километров сто, если не больше - приподняться и загнянуть через плечо на спидометр я не решилась. Думала лишь о том, что после поездки от моей филейной части не останется живого места, одна сплошная отбивная. Так оно, в сущности, и случилось.
Ромочка резко затормозил, я качнулась вперед-назад по инерции, обессиленные руки разжались, а я загремела с мотоцикла в той же деревянной позе горе-наездницы, в какой провела последние смертельно опасные для жизни (и нервов!) минуты. Попы я не чувствовала. Как и ног. И рук. И в конец сорванного голоса. Ну и фиг с ними! Главное, живая.
Лежала и балдела от того, что просто-напросто не двигаюсь. Какой это, оказывается, кайф.
Медведь, правда, не разделял моих интересов к земле-матушке. Приподнял за шкирку, как нашкодившего котенка, и принялся с интересом рассматривать и ощупывать.
- Болит чего? - участливо поинтересовался дикий, но лукавый блеск черных глаз показался мне подозрительным.
- Не, не болит, - честно созналась я, и неожиданно для самой себя смущенно покаялась, - но попы совсем не чувствую.
Оборотень нахмурился. Опечалился прямо, что мои вторые девяносто пострадали на его железном коне, виноватым себя почувствовал. Поставил моё бренное тело, аккуратно придерживая одной рукой, а второй...
- Ай! - воскликнула я, резко отпрыгивая в сторону и потирая ноющую от щипка ягодицу. Сразу и голос прорезался, и ноги перестали дрожать, и попа, так сказать, отмерла, весьма ощутимо заявив о себе.
- Синяк же будет! - попеняла оборотню, продолжая растирать правое полупопие. Тот улыбался - открыто, как мальчишка. Крррасавец, блин. И я с ним. Одна. В лесу.
И что за неприличные мысли лезут мне в голову?
Я помотала бестолковым органом из стороны с сторону, заодно и оглядевшись, куда завез меня этот коварный медведь. Местечко оказалось... впечатляющим. Ночью у меня бы однозначно снесло башню, но в свете дня берег озера казался не таким убийственно-романтичным, каким мог бы быть на закате или при свете полной луны, отражающейся в водной глади... Эй, разумные мысли! Ау! На кого вы меня покинули в самый ответственный момент?