Фигуру Кейстута Клячко определяет предложениями, в которых часто встречается слово "честь" и его производные: "Сердце его было простым, а душа – благородной (…) В эпохе, не слишком отдаленной от мужей, таких как Ричард Львиное Сердце, он верил в честь (…) был воплощением образцового – за исключением веры – христианского рыцаря, пропитанного любовью к людям, военным запалом и чувством чести (…) Как неприятель, так и друг, знали, что слово Кейстута священно, что выше отваги он ценил только честь". Самое любопытное, что Клячко почерпнул данную характеристику из… германских хроник! Даже германские монахи, записывающие хроники Ордена, которого Кейстут был смертельным врагом, признавали, что "прежде всего, любил он правду и славу".
Третьей же его любовницей была Бирута. Господин в Жмуди, Троках, Подлесье и Полесье влюбился и порушил священные законы своего народа, похитив девицу от священного огня.
Первую ночь они провели на стоянке в глубине чащи. Когда князь приблизился к ее шалашу, та встала на входе с ножом в руке. Когда он сделал еще один шаг вперед, девушка приложила кончик клинка к своей шее. Так они стояли, друг напротив друга, молча, глядя себе в глаза, окруженные струхнувшими воинами, один из которых должен был ранее дать нож вайделотке, чтобы та защитила себя и Кейстута от мести Праужиме. Потом он произнес что-то шепотом, которого никто не расслышал, зато ее рука опала, и Бируте отступила в глубину шалаша. Кейстут прошел за ней. Когда утром они садились на лошадей, она уже не была вайделоткой, он же не был дикарем. Оба стали влюбленными.
Бирута родила Кейстуту несколько сыновей (в том числе, знаменитого Витольда) и несколько дочерей. Народ ее любил, поскольку, желая умолить Праужиме, она стала пламенной покровительницей древнего обряда, и своей верой заразила супруга. Тогда народ полюбил и Кейстута, ибо теперь он крепко встал при вере отцов, в то время как все большее число литовских князей более или менее открыто глядело в сторону христианства. Кейстут позволял супруге часто посещать Палангу, где ее принимали с уважением, надлежащим королеве, веря, что Праужиме простила Бируте с тех пор, как ее старшая дочь, Микловса, стала вайделоткой. Однажды, в 1381 году, княгиня вернулась к мужу с сообщением, что неподалеку от побережья Паланги затонул корабль крестоносцев…
Неполные сто лет, начиная с 1290 года, пурпурное серебро, привезенное туда крестоносцами, отступавшими из Святой Земли, лежало в тайной венецианской сокровищнице (Венеция была столицей Ордена с 1291 года). Из этой сокровищницы и брали пурпурные сребреники, подкупающие с неслыханной силой, доказательством чего является, хотя бы, факт, что в XIV веке крестоносцам удалось подкупить людей при дворах литовских князей, сражавшихся с Орденом, и так перессорить литвинов, что черный крест уже мог не опасаться их меча (наиболее полезной оказалась попытка рассорить Владислава Ягелло - Ягайло с его дядей Кейстутом и двоюродным братом Витольдом). Литовские князья, обманутые советами "молчаливых псов" из своего окружения, как можно скорее начали вступать в союзы со смертельным врагом Литвы, оставаясь слепыми к самоубийственности подобной политики.