- А планы исключительно ваши?
- Нет, надо мной кое-кто имеется. Прошу не спрашивать: кто, это не важно, важна идея. Вся сила заключена в ней.
- У нас с капитаном совершенно иное мнение, пан Рыбак, - возразил Грабковский, играясь рюмкой и лениво отмеривая слова, словно человек, которого мучает изложение очевидных вещей неучам. – Сила идеи не заключается в ней самой, но в способе ее использования. Все идеи – это давным-давно упорядоченная коллекция, которой пользуются шарлатаны, чтобы восхищать темную толпу видимостью новых истин. То есть, сила идеи заключается в умении отводить глаза ее реализаторов, играющих роль вдохновенных пророков. Если бы черни было известно, что трагедия это наука, лопнули бы чары победителя в битвах, которые простаки принимают за любимца провидения. Людской муравейник ненавидит знания, унижающие их своей непонятностью. Другое дело – магия чудес, вот этой люди поддаются на коленях...
- А вы философ, мой господин, - перебил его Рыбак.
- Ах, ну кто же не философствует в октябре!
- Почему именно в октябре?
- Этого я пока что не знаю, но это воистину странный месяц.
Нищий от злости прикусил губу.
- С этими насмешками мы ведь ни до чего не дойдем, пан писарь!
- В том-то и штука! Вместо того, чтобы закидывать нам удочку с фразами о силе идей, посчитайте-ка вы нас как взрослых окуней, пан рыбак. Чего вы хотите кроме трупа посла?
- Я уже говорил капитану: хочу, чтобы Польша была свободной и независимой. Желаю защитить ее перед Россией и Пруссией, хотя пруссаки – это только гиены, ожидающие падали, а вот Россия желает поработить всю Речь Посполитую для себя и уже это делает. Я не желаю допустить этого!
- Это все? Капитан Воэреш упоминал мне о какой-то вашей философии на тему демократии, но она должна была быть неясной, поскольку мы не все поняли. Сейчас на дворе стоит октябрь, когда все превращаются в философов, так может сегодня мы поймем, в чем дело.
- Дело в гнусных вещах, творящихся на земле и оскорбляющих Бога! Вы знаете, о чем я говорю?
- Наверное, да. Вы говорите о том, что Бог удивительно устойчив к оскорблениям, поскольку как-то не посылает нам второго потопа.
- Нет, я говорю о том, что Христос желал, чтобы люди были равны друг другу и жили во взаимной любви!
- Не он первый. Призывы к взаимной любви можно обнаружить гораздо раньше, да и позднее тоже, у Сенеки... У многих! Бог не является монополистом, если речь идет об этом изобретении.
- Но Христос пожертвовал своей жизнью, чтобы возвратить полноту достоинства всех худшим, всем тем нищим, которых управляемый сволочами мир унижает. Вот о чем я говорю! Ваши насмешки могут быть остроумными, но пробуждают мое отвращение, поскольку я...