Мы остановились под яблоней. Кейел помог сесть на мягкую траву, походил немного из стороны в сторону, а затем опустился рядом и шумно выдохнул. Нервно убрал волосы за уши и, положив руки на колени, сцепил их в замок.
— Утром ты дословно повторила все фразы, которые должна была произносить. И ты ни разу не ошиблась, — он старался говорить мягко, но удавалось ему с трудом. Костяшки пальцев на его руках белели от силы, с которой он сжимал их. — Опустим тот факт, что с Ромиаром вы на самом деле ближе, чем показываете.
— Что? — растерялась я.
Кейел резко повернулся ко мне и со злостью в глазах продолжил:
— Вольные не должны рассказывать о заветах другим.
— О каких заветах? — смяла траву в кулаках.
Он склонился и заговорил тише, обдавая губы жарким дыханием:
— И тайна Аклен'Ил. Зачем ты произнесла ее при посторонних? А если кто-то…
— Кейел! — прошептала. — Пожалуйста… — голос дрогнул. Пережитый за завтраком испуг возвращался. — Это не я.
Злость в его глазах не исчезла, но притупилась.
— В каком смысле?
Я покачала головой, вспоминая, каким безвольным было сознание.
— Это была не я.
Мягкий матрас, большая подушка, шерстяное одеяло, а постельное белье скрипит от чистоты. Я нежилась в полумраке и прохладе гостевой комнаты. Еще бы Кейела под бок, но его и Ромиара отправили спать на чердак. Ивеллин определили в соседнюю комнату. Темная занавеска на единственном окне почти не пропускала свет и не позволяла даже примерно понять, что на улице: утро или полдень. Мысли роились в голове, скакали с одной темы на другую.
Вчера по просьбе Кейела меня никто не трогал. Он был озадачен моими словами, расспрашивал о чувствах, ощущениях, но выводов из услышанного так и не озвучил. Только уверял, что с Единством я проживу гораздо дольше, чем все остальные. Намного дольше. Однако я не просто предчувствовала собственную смерть, а будто уже знала, как это — умереть. Откуда-то понимала, что куда бы ни свернула и как бы ни убегала, приду к концу своего пути. Совсем скоро приду.
Перевернувшись на спину, подложила руки под голову и закрыла глаза.
Наверное, влияние Единства вызывает стойкую уверенность, что речь, высказанная за завтраком, — не бред спятившей девицы, а самая настоящая правда. Не сойти с ума при всех обстоятельствах было бы странно.
Духи истощили организм, выпили жизненную энергию. Я так долго спала и то, что рассказывала Елрех… Возможно, летаргический сон? Какие у него последствия? Надо было поступать в медицинский. И полезнее, и совесть заведомо чище… Даже пусть в оценке посторонних.