— Вы бы еще ошейник мне на шею надели и водили за собой за поводок, — пробормотала Варя. Ей жутко не нравилось то, что Макаров, не давал ей никакой свободы, держа руку девушки в своей ладони. По сути, для Вари это был тот же поводок.
— Не плохая идея. Возьму ее на заметку, — Андрей оскалился своей холодной улыбкой, явно шутя, а девушка чертыхнулась, только представив, что мужчина мог это сделать.
Но, все же, если бы Андрей не держал Варю за руку, она, пусть и зная, что это бесполезно, все равно, вновь попыталась убежать. Просто потому, что она не хотела того, что с ней желал сделать Макаров. Возможность оказаться перед ним такой же беззащитной, как и тогда в коридоре, когда Андрей бесстыдно трогал кожу девушки, обычно скрытую одеждой, пугала и вызывала отторжение. Макаров не был тем человеком, которому девушка позволила бы такое делать с собой, если бы перед ней не возникли подобные условия.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, Макаров провел девушку по коридору, мимо комнаты, в которой держали Варю и остановился лишь около самой последней двери, за которой находилась его спальня.
— Будь хорошей девочкой и посиди смирно десять минут, — велел мужчина, заводя Варю в комнату.
— Обязательно так и сделаю, — фыркнула девушка, сразу же отходя в другой конец комнаты, воспользовавшись тем, что мужчина отпустил ее. Она язвила и кидала на Андрея злые взгляды, но дрожь в руках и румянец на щеках красочно выдавали ее растерянность.
Скользнув взглядом по комнате, Варя отметила, что спальня у мужчины была странной. Архитектурная задумка сделала ее полукруглой, что значительно отличало это помещение от обычных комнат, но больше в глаза бросалось то, что мебели, точно так же, как и вещей тут был сущий минимум. Огромная кровать, пара кресел, стол со стеклянной поверхностью и створки шкафа-купе, встроенные в стену. Какая-то до нелепости стерильная чистота царила тут, усугубленная излишне светлыми тонами спальни. Мурашки по коже бежали от этого места. Холодно и неприятно. Словно во всем мире это был единственный островок отчуждения, находясь в котором, от давящей на сознание пустоты, хотелось съежиться. Человек, живущий тут, держал все в себе, не передавая окружающим вещам какой-либо значимости или любви. Он ничем не дорожил и не старался вокруг себя создать уют. Поэтому комната казалась мертвой. Отстраненной и бренной.
Насколько же сильно Андрею было плевать на то, что окружало его, раз даже своей спальне он не передал ничего от себя? Безразличный ко всему и никогда и ни к чему не привязывающийся. Тем, что он имел, мужчина не дорожил, прекрасно зная, что, при желании, сможет добиться большего.