– Разве госпиталь расположен не в Ухте? – переспросила профессор, передавая ему подобранные гильзы.
– В Ухте, – подтвердил здоровяк, осторожно продвигаясь к брошенному камню, – но есть одно неприятное обстоятельство: вокруг нас Жёлтая Зона, и где её граница, неизвестно. Даже если ширина Зон не изменилась, а сейчас я уже ни в чём не уверен, то после Жёлтой будет ещё двадцать километров Зелёной. А расстояние от внешнего периметра Пояса до окраин Ухты меньше трёх километров.
– Вы полагаете, что город, как и мы, оказался внутри Ареала? – напряжённо произнесла Николаева. – И помощи ждать неоткуда?
– Выйдем к городу – узнаем, – ответил Медведь, методично расшвыривая обломки перед собой, – но, думаю, им там сейчас не до нас. И потом, кто добровольно полезет в Жёлтую Зону? Это целая операция. Тут не знаешь, на каком шагу умрёшь… так, впереди что-то есть. Обходим справа, там чисто. Держитесь ближе.
Минут десять они молча огибали невидимую смерть. Майор продвигался короткими шагами и через каждый метр разбрасывал попадающиеся под руку обломки, нащупывая границы аномалии. «Похоже, Жернова, – отметил он, – эта гадость формой вроде усечённой сферы, то есть у земли её поперечное сечение меньше, чем на уровне лица. А ведь на плечах лежит Степанов, не оставить бы без ног человека. Хорошо хоть мусора под ногами хватает, есть что использовать в качестве пробника. Иначе бы точно уже вляпались…»
– Тут сможем пройти. – Бросив очередной камень, Медведь остановился. – Не знаю, что там правее, но здесь два метра чистого коридора у нас есть. Идём! Будет очень хорошо, если успеем подойти к базе до темноты. Иначе Паутина перестанет быть заметной и станет невозможно найти убежище.
– А если сбить её чем-нибудь? – предположила профессор. – Палкой или брошенным камнем?
– Не поможет, – покачал головой майор, – это не материальное образование. В первые годы существования Ареала сталкеры так и делали. Пошерудят веткой и идут дальше. Паутина даже трещит при этом, будто рвётся. Только на самом деле не рвётся она. Нити просто отдают энергию тому, к чему прикасаются, и потому гаснут. Но «гаснут» не значит «пропадают», какая-то часть их заряда всё равно остаётся. Она слаба и потому убивает не сразу, но все, кто тогда ходил через Паутину, не прожили больше полугода. Причём умирают от неё всегда по одной причине – остановка сердца… Идём! – Он бросил вперёд пару камней и двинулся дальше.
– Дефибриллятор не помогает? – уточнила Николаева. – Хотя, полагаю, медики пробовали все варианты.
– Пробовали, – подтвердил Медведь, шагая к пробникам. – Тут вопрос до сих пор спорный. Однажды после Паутины удалось запустить сердце. Научная экспедиция работала в Жёлтой Зоне, и один из сотрудников вляпался. Его вытащили крюком и сразу же применили дефибриллятор. Вроде после третьего разряда он ожил. Только через полгода всё равно умер. Учёные так и не смогли однозначно установить причину смерти, хотя народ считает, что это действие Паутины. Те, кто ходил через неё с палкой, тоже ведь умирали ровно через полгода. Как тут проверишь, добровольцев нет.