Солнечная ртуть (Атэр) - страница 11
Принцесса кому-то кивнула важно и посмотрела на отца. Он мог похвастаться приятными, но при этом совершенно незапоминающимися чертами лица. Характер короля находился в ладу с его внешностью.
Что всегда поражало Агату в матери, так это то, что, будучи женщиной властной и жёсткой, она никогда не пренебрегала своим добродушным мужем. Слишком вялый по сравнению с женой, слишком мечтательный, он участвовал во всех важных мероприятиях и заседал в королевском совете. Иногда вносил свои предложения, которые обычно мягко отклонялись. Жена обязательно интересовалась его мнением, даже если знала наперёд, что поступит по-своему. Всегда давала шанс переубедить себя — лишь ему одному. Король не был глупым или слабым, но на правителя совсем не тянул. Оно и к лучшему, ведь он им и не был. Официальный титул отца Агаты — принц-консорт, однако испокон веков мужей правительниц называли королями, хотя в лучшем случае они могли стать разве что регентами. Обычно они не возражали, хотя случались, конечно, недовольные. Прапрадед Агаты — человек умный и амбициозный. Ему повезло с женой: та уродилась бестолковой, а это в правящей династии большая редкость. За неполые пятнадцать лет он протащил через парламент несколько реформ, касающихся, в основном, торговли, ловко удвоил церковный налог и уже подумывал немного разнообразить закон о престолонаследии. Но увы — его хватил удар. Говорили, это кара за то, что он посягнул на святое: корона переходила только от матери к дочери, таков был установленный магией порядок. Может, так и есть, однако все остальные решения прапрадедушки дали только положительные результаты.
Нынешний король был другим. Его звали Фернан, но принцесса, как и обычные дети в своих семьях, не обращалась к нему по имени, а говорила папа, с аристократическим ударением на последний слог. С королевой так не получалось: для дочери она оставалась её величеством, либо Сиеной. Лишь изредка допускалось слово «матушка».
Не любя большого скопления народа и тяготясь дворцовой жизнью, он часто уединялся в своём кабинете, предпочитая изучение минералов званым ужинам. Балы, которые в замке проходились крайне редко, и вовсе повергали короля в панический ужас. Увлечение наукой передалось Агате, и в её генах трансформировалось в страсть к механизмам.
Но сегодня особенный день, так что даже Фернан был здесь, вместе со всей семьёй. Что-то говорил с улыбкой полному министру.
Как тут не улыбаться, когда торговля процветает, провинции поставляют деликатесы и шелка, и ни один бунтарь не смеет раскрыть рта? О, причины этому найдутся всегда, даже если власть действительно пытается защищать интересы подданных, пусть иногда в странной форме. На памяти Агаты было лишь одно вооружённое восстание, поводом для которого послужило поднятие налога на лошадей — Кобылий бунт. Это так странно: везде уже давно машины, ездят по земле и летают в небесах. Да, строить заводы в центре города нельзя, но бытовую технику или самоходные коляски никто не запрещал. Казалось бы, что толку в лошадях? Разве только для прогулок знати. Но оказалось, что простые работяги не в состоянии приобретать механизмы и кормятся, трудясь по старинке. После повышения цен они не стали голодать, но сводить концы с концами оказалось немного труднее. И вот, толпы людей, изначально требовавшие справедливости, в какой-то миг посходили с ума, их ослепила жажда расправы. Они ходили по улицам, грабили и громили. Выставленные против них полки понесли серьёзные потери. Но всё-таки толпа была слаба, агрессия постепенно утихала, и люди возвращались в воинственное, но вменяемое русло. И когда силами компромисса и вооружённых солдат мир был почти достигнут, одно дерзкое убийство пробудило ярость королевы. Старый друг и верный советник, направлявший её в годы юности, как дурня занесло туда? Вроде бы командовал одним из полков. За его смерть Сиена обрушила на целый квартал неукротимую силу огня, перед которой простые смертные оказались беззащитны. Некогда процветающее трактирами и постоялыми дворами, где собирались смутьяны, в том числе убийца — теперь это место стояло выжженным дотла. Погибли все его обитатели и случайные гости, в том числе женщины и дети. Принцесса наблюдала зарево из окна, слушая крики и конское ржание. Лошади — из-за них всё началось, но разве справедливо разделять им страшную судьбу своих хозяев, будь они хоть трижды виноваты?! Восьмилетняя девочка направила все силы на то, чтобы убедить себя в том, что это по-нарошку. Впервые в жизни она испытала по-настоящему животный страх. Пламя пожирало всё на своём пути. Дерево, камень, плоть — оно не делало различий. Остатки разрушенных стен до сих пор чернели посреди благоденствующего города и люди обходили их стороной, опуская глаза.