Если бы дракон не связал себя обещанием не привлекать внимания, то он бы просто-напросто сбросил человеческий облик и одним своим видом поверг солдат в ужас и бегство. Но драконья туша, с какого бока не посмотри — довольно приметное явление, и по определению не может оставаться незамеченной. Да ещё и эти тесные пространства, которые люди именуют коридорами — даже в дворцовых рамках они оставались неудобными. Стоит только ему обзавестись крыльями, как девять из десяти колонн окажутся безвозвратно испорченными. А ведь в планы принцессы вовсе не входило разрушение её родового замка.
Он ловко переметнулся на несколько колонн вперёд. Бронза была холодной, как и кожа оборотня. На тёмных пьедесталах переплетались руны. В таких интерьерах даже свирепые скельтры будут чувствовать себя вполне сносно. Они любили металл.
Эрид двигался как заправский наёмный убийца, первоклассный вор, или одарённый танцор. Кто угодно мог бы залюбоваться и позавидовать такому умению сливаться с тенями. Движения плавные и бесшумные, выверенные до совершенства. Талант, совершенно не присущий его торитт — Агата при всей своей изящности то и дело что-то роняла, опрокидывала и производила столько шума, что выдавала своё присутствие на километр вперёд.
Чтобы справиться со стражей, Эриду и не нужно было обращаться змеем. Оборотень по определению сильнее и быстрее человека, и даже эти верзилы ему не противники. Как бы то ни было, ни убивать, ни показываться кому-либо на глаза дракон не собирался. К тому же, стражники казались на удивление приятными ребятами. Для скельтров, разумеется.
— Я снёс его голову одним ударом, а потом намотал его кишки на дубовый сук! — с умилением рассказывал один.
— В порохе нет такого азарта, как в оружии настоящих воинов: в топоре, — со знанием дела отвечал второй.
Мужчины увлечённо меняли темы одну за другой. От обсуждения кровавых потасовок они переходили к обсуждению женщин, а затем и политики. Взгляды стражников на эти вещи, насколько мог судить Эрид, исходя из своих знаний их языка, не отличались оригинальностью. Единственно интересной была новость о том, что кто-то из скельтров раздобыл у фьёлов щепотку наркотической муки. Вероятно, в данный момент он находился на присяге вместе с другими гостями, и не мог в красках описать своих впечатлений, о чём сокрушались любознательные стражи. Им уже наскучило стоять у опочивальни кагана. Необычное заключалось в том, что скельтры впитывали ненависть к фьёлам с молоком матери, а чтобы добровольно перенять их привычки — это что-то из ряда вон. Кем бы ни был тот варвар, он рисковал репутацией.