— Тофи!..
Впервые в жизни Агата слышала, как мать отчаянно кричит. Вопль, полный ужаса. С ним королева подлетела к болонке и опустилась рядом с ней на колени. Женщина не плакала. И больше не издавала ни звука. В одном вырвавшемся крике с лихвой уместилась боль утраты. В отличии от дочери, Сиена сразу осознала, что произошло: единственное существо, к которому она испытывала такие нежные чувства, теперь коченело на каменном полу. Она гладила рукой шерсть и молчала.
«Тофи, бедная Тофи». Агата в один миг забыла о неприязни, которую она — да и все вокруг — питала к этому животному. В конце концов, собака была предана своей хозяйке, а это самое главное. Маленькая склочная болонка являла миру чудо, на которое никто другой не способен: заставляла королеву искренне улыбаться.
Скельтры спешно покинули помещение. Баар был доволен своей выходкой, но понимал, что задерживаться и дальше в Малом зале для него уже небезопасно.
Королева продолжала ласково гладить шерсть убитой болонки. Никто не смел к ним приблизиться.
Глава 29 Разбиваясь о камни
Гранит и мрамор разъедала тьма. Покоряясь воле человека, электричество и огонь слабели, и также отступали перед мраком. Только луна и звёзды омывали замок светом, будто в серебряной купели.
Агата не спала. Фрейлины за её дверью долго шептались и ворочались, но наконец умолкли и они, проверив перед этим запоры на дверях. Почти сутки прошли после той страшной ночи, в которую принцесса одним махом умудрилась обокрасть, опозориться, а также убить человека и собаку. И пусть последние деяния свершила не её рука, но именно Агата несла за них ответственность.
Прошлым утром делегации скельтров и фьёлов покинули двор. Баар остался ни с чем, но вовсю лелеял планы мести. Расправа над Тофи не в счёт — мимолётная отдушина для униженного кагана, крохотный нож в спину королеве. Нет, теперь у него в голове прочно засела мысль о войне за острова, а в будущем — кто знает? — и за господство во всей империи. Со скельтров станется пойти против Йэрии, и даже огненные чудовища им не помеха.
Королева посетила самые неотложные мероприятия и больше не подавала признаков жизни. Она удалилась в излюбленную башню, окна которой выходили на горы, и что она там делала, никто не знал. В башне находился небольшой читальный зал, кабинет и несколько полупустых комнат в окружении круглых стен. Там не было ни одного мягкого предмета мебели, и всё носило печать аскетизма. Идеально место для политических заключённых или тех, кому по какой-то причине запретили свободу, но не имели право отказать в просторе и минимальном комфорте.