— Всё так, ваше высочество. Опустим промахи портных. Расскажите, что значит ваш цвет.
Агата поджала тонкие губы. Девочка с трудом терпела, когда её перебивали. В раннем детстве она и вовсе кричала, да топала ногами, если что-то было не так. Потом принцессу как следует вышколили.
— Сине-зелёный — это соединение чистоты небес и изобилия земли. Безупречность. Иными словами, снова подразумевается то, что наша кровь не такая, как у обычных людей, она магически связана с королевством.
— А изумруд?
— Примерно то же самое, — на секунду заколебалась ученица. — Но без магической составляющей.
Часы на стене пробили полдень. Глобус выпустил ещё одну порцию цветного пара, на этот раз серого, будто в насмешку над уроком. Мигрень набирала силу, а принцессу ждали на занятии по фьёльским диалектам. Литературный язык она знала достаточно хорошо. Но чтобы избежать недовольства матери, приходилось осваивать академическую программу не только в геральдике.
— Что ж, ваше высочество, я не смею вас больше задерживать. Ступайте в библиотеку. Я вами очень доволен.
Агата обернулась на пороге и якобы равнодушно передёрнула плечами. В руках она сжимала стопку тетрадей и заправленное чернилами перо. Подошедшая фрейлина уже собиралась забрать эти вещи: чтобы донести их вместо своей юной госпожи до библиотеки.
— О, я знаю. Скажите это лучше королеве.
Девочка кивнула и величественно отправилась на изучение диалектов. При взгляде на удаляющуюся фигурку сразу становилось понятно, что от природы у неё была прыгающая походка, которую принцессу заставляли скрывать. Но поговаривали, что иногда она убегает от надзора и скачет в тёмных коридорах. Совсем одна.
Построенный изначально в стиле конструктивизма, в пятидесятые годы университет переобулся в классицизм. Выглядело странно, но занятно.
Ада шла, не глядя по сторонам. Она привыкла не концентрироваться на лицах и потому, вольно или невольно, игнорировала многих знакомых, которые встречались на пути. К такому они давно уже привыкли и не удивлялись. Как и другим причудам.
Как раз это время, двумя этажами выше, сидели в кабинете профессоры, старшие преподаватели и прочие жрецы храма знаний.
— Две бутылки? Это вы достали запасы на новый год, или у первокурсников опять пересдача?
— Третий курс, восемьсот вторая группа.
— Ну, для третьего-то маловато…
Одну из бутылок незамедлительно открыли, настроение уставших от суеты преподавателей стало улучшаться на глазах. Многие из них выработали привычку приходить сюда во время своих же занятий. На кафедре всегда находился чай, скандалы и свежие сплетни.