Одиночество — единственный существенный недостаток. Монотонное шествие дней порождало скуку, рассеять которую было некому. После инцидента с ягнёнком Эрид исчез. Несколько недель Агата надеялась, что они снова встретятся — при менее жестоких обстоятельствах. Но ничего подобного не произошло. Никто не напоминал ей о случившемся, а сама она об этом ни с кем не заговаривала. Фрейлины безучастно наблюдали, как девочка смотрит в сторону сада, будто чего-то ждёт, не то хорошего, не то плохого. Агате было всё равно, что Эрид не умел даже разговаривать, и уж тем более превращаться в нормального ребёнка. Но это было разумное существо, предназначенное ей. Они могли стать друзьями. Но шли недели, месяцы, а он не появлялся. Спустя год принцесса пришла к выводу, что дракон не хочет возвращаться по двум причинам. Во-первых, здесь его жестоко обидели, унизили на глазах всего двора. А во-вторых, она ему совсем не нужна, хоть и заступалась за него в тот день. В итоге девочка обиделась сама.
Она росла, изнывая от одиночества и скуки, находясь под неусыпным контролем и критикой своих воспитателей. Принцесса скрипела зубами и училась наукам и хорошему поведению. Научилась держать спину прямо и по нескольку часов неподвижно стоять за спинкой трона, пока мать принимала послов и разбирала жалобы. Давалось это с трудом, но как-то быстро. Менторы, не считая химика и математика, в один голос твердили, что наследница схватывает на лету. Постепенно Агата становилась смелее. Может быть, из неё мог вырасти совсем другой человек, однако одно событие перевернуло её мир. Тот самый Кобылий бунт, когда Нердал дотла спалил целый квартал. Девочка долго не могла оправиться от шока, ночные кошмары преследовали её каждую ночь. Зато, когда она пришла в себя, то уже не была тем робким и ранимым ребёнком, каким два года назад рыдала над ягнёнком. Принцесса поняла, что мир попросту устроен не так, как ей хотелось бы, а значит, надо подстраиваться. Но ещё лучше — переделывать его любыми средствами на свой вкус. Агата, как и раньше, оставалась общительной и смешливой, но уже меньше думала о других. Наследница становилась капризной и своевольной. Она смирно выслушивала все наставления, а потом шла и делала по-своему. Ей было плевать. Она хотела — а это главное. Перемены в девочке заметили сразу, в последние годы даже учёбой она стала пренебрегать, хотя тут большой проблемы не было: Агата и так усвоила огромное количество знаний, в том числе несколько языков и право. Но взбалмошное поведение в глазах матери сводило на нет все предыдущие достижения. Сиена выражала своё отношение спокойно, двумя-тремя холодными фразами, а от её взглядов хотелось удавиться. Девочка становилась нервной и не знала, чего хочет сама: то ли стать послушной куклой ради одобрения королевы, то ли делать всё ей на зло. Её разрывало на части, и это отражалось на поступках. В один и тот же день принцесса могла быть образцово послушным ребёнком и настоящей оторвой.