Агата не виделась с ним в это время, и не знала, в каких условиях содержится оборотень, но её собственное самочувствие заметно ухудшалось с каждой неделей. На девочку давили стены, пища казалась ей жёсткой и скверной. Она чувствовала невыносимое одиночество и неприсущую ей ярость. А также мрачное довольство собой, будто она сделала что-то такое, на что давно уже чесались руки. Во сне Агата видела каменные своды, с которых капает вода. Кроме того, вернулась боль в плечах, но теперь не мимолётным приступом, а дольше, злее, не проходя по многу часов. Уже почти не бывало ночей, когда принцесса не просыпалась от ощущения, будто у неё вывернуты лопатки. Никогда ей не было так плохо.
Сиена знала, что нужно сделать, чтобы дочь пришла в норму, но Эрид отсидел свой срок до конца. То, что с девочкой происходило, также было частью его наказания. Когда дракона выпустили, он с чудовищным рёвом взмыл в небо и улетел прочь. Наследнице стало легче.
Боль одного отражалась на другом. Позже, спустя много месяцев, это повторилось, но немного в другом виде. Физически Эрид не страдал, но что-то довело его до жуткого состояния. Принцесса чувствовала чужое горе, чужой гнев. Дракон сделал нечто страшное, невообразимое для неё, и сам теперь от этого сходил с ума. Прошло несколько дней, прежде чем странное ощущение пропало. Чужие эмоции перестали донимать Агату, и она успокоилась. И мечтала, чтобы это больше никогда, никогда не повторялось.
***
Так что она хорошо помнила не только первую встречу со своим драконом, но и вторую, о чём и сообщила ментору. Тот кивнул.
— Вот видите, принцесса. Тут вы знаете даже больше меня. Так что давайте лучше обратимся к истории промежуточных веков, а заодно, кхе, вернём на место свитки, которые вы изволили уронить.
Глава 12 Искусство быть связанной
Ада висела в воздухе. Тугие верёвки сдавливали вены, оставляли на коже следы, но ей почти не было больно. Это — искусство превращения в точку. Витиеватый уход от проблем, такой же сложный как узлы, в геометрическом порядке покрывающие всё тело. Строгая красота шибари — она обездвиживает и подчиняет себе.
Ада ничего не могла поделать. Кеды на ногах казались тяжёлыми, а кровь приливала к голове, рождая чувство эйфории. Шершавость верёвок чувствовалась даже через одежду, но это не имело значения, как и всё вокруг.
Это её "тёмное" хобби: платить некоторую сумму за то, чтобы её сделали беспомощной и бросили висеть в двух метрах над полом. Как жертву в паутине. В таком состоянии невозможно что-то предпринять самостоятельно. Парадокс — но с осознанием этого приходило спокойствие.